— Раньше?
— Дай-ка я догадаюсь, — ее палец задумчиво гладит подбородок. — Эриена? Эдель? Тепло? Или горячо?
— Мама, ты о чем? — и тут я все понимаю. — Мам он не менял пол.
— О, — говорит мама, несколько ошарашено.
Тогда что он сделал?
— Он ничего не сделал.
— Тогда что ты хочешь сказать?
— То, что он не тот, кем ты его считаешь. Он — Фрэнк[5].
Я смотрю на брата, который, похоже, схватывает все быстрее.
— Ну что же, очень хорошо, что он откровенно обо всем говорит, — замечает мама.
О Господи!
— Его имя Фрэнк, а не Эдам, — мама начинает что-то понимать, поэтому я продолжаю: — А Эдам никогда не существовал. Вообще-то был один, но уже потом. Эдам — это моя выдумка.
— Я не…
— Я знаю, прости. Я поступила ужасно, но ты должна понять, я это сделала потому, что я… потому что я хотела, чтобы ты была счастлива. Хотела, чтобы ты гордилась мной, — все верно, вот здесь мне и надо остановиться, если уж на то пошло. Довольно признаний для торжественного свадебного дня. Но остановиться я не могу. Я как будто выпустила наружу фонтан правды или что-то в этом роде. Как будто единственное, что сейчас имеет значение, — это Фрэнк и то, как я его предала. И себя тоже. — И я врала тебе о своей работе. Я никогда не работала в агентстве по связям с общественностью. Я была продавщицей косметики. Я работала за прилавком фирмы «Китс косметикс». А сейчас я безработная. Потому что… потому что… — ладно, не все секреты стоит выдавать, — …потому что так получилось. А Фрэнк — не адвокат. Он скоро получит степень доктора и будет исследовать возможность существования альтернативных вселенных. А это значит, что он такой же неустроенный в жизни, как и я.
Мама в шоке. И это еще слабо сказано. Вы видели фотографии, снятые в тематических парках, где вас запечатлели в тот момент, когда вы собирались пройти по бревну над ущельем с потоком внизу или спуститься по отвесному склону на горных роликовых лыжах, и рот у вас широко открыт, а волосы стоят торчком, и вы выглядите так, как будто вас вот-вот стошнит? Вот так выглядит сейчас моя мама. И я виновата в этом! Боже мой, какая же я идиотка! И все это на свадьбе родной сестры.
Но в тот самый момент, когда я чуть не падаю в обморок от собственной смелости, мой брат, несмотря на протесты Ли, выступает вперед и говорит:
— Ли — не просто мой сосед по квартире, — говорит он, глядя прямо маме в глаза. — Он — мой сексуальный партнер. Я гей.
Она сбита с толку.
— Мама, я гей.
Бог — большой поклонник комедий положений. В тот момент, когда мой брат раскрывает страшную тайну своей сексуальной ориентации, хранимую им в течение тридцати лет, именно в этот момент ди-джей ставит песню «На флоте», исполняемую «Де Виллидж Пипл».
