— Палмеры владеют миллионами долларов. В один прекрасный день они достанутся ей.
— Я знаю.
— Ники принадлежит другому миру. Так всегда было. И так будет.
— Ты мне постоянно об этом напоминаешь! — взорвался Кимо.
— Так что же ты ходишь вокруг нее, словно влюбленный теленок?
На его лице мелькнула хмурая улыбка, которая, однако, тут же погасла.
— Я не хожу вокруг Ники. Она моя старая приятельница, и я рад видеть ее.
— Вот как! У тебя было много девчонок, Кимо, но все они ничего не значили для тебя, потому что в глубине души ты хочешь одну лишь Ники!
Кимо нахмурил брови.
— Мы с тобой тоже старые друзья, Пени. Но об этом я говорить не желаю!
— Отлично! — вскричала Пени. — Делай что хочешь! Только не жди, что я буду стоять и смотреть на твои глупости! — И, натянув поводья, Пени поскакала прочь, подняв за собой столб пыли.
Кимо перевел взор на приближавшуюся Ники. Она грациозно сидела в седле, ее волосы, разлетавшиеся на ветру, ярко сверкали на солнце.
Кимо заулыбался. В присутствии Ники он вообще всегда улыбался — так, кроме нее, не действовал на него ни один человек. Когда он был с ней, ему казалось, что он выходит из тени на солнце. Ни одна женщина не привлекала его так. Пени права. Ники Палмер принадлежала другому миру. Это даже хорошо, что она стала мало бывать на ранчо. В ее отсутствие Кимо почти забывал, как закипала его кровь, стоило им остаться вдвоем. В ее отсутствие Кимо не проводил ночи без сна, изнывая от желания обладать ею.
Десять лет назад он еще надеялся, что справится со страстью. Но теперь, когда ему было почти тридцать, Кимо понял правду. Чем старше он становился, тем сильнее была его страсть. Иногда он спрашивал себя, чем это все может кончиться.
— Привет! — крикнул он, когда пони Ники остановился перед ним.
— Привет! — ответила Ники.
Кимо внимательно оглядел ее. На Ники были обтягивающие джинсы и узкая майка, оставляющая открытыми загорелые руки. Платиновые короткие кудряшки — прическа, несколько лет назад благодаря ей ставшая модной на всем острове, — липли к ее лбу и разгоряченным щекам.
— Все еще разбиваешь сердца девушкам? — улыбнулась Ники.
Кимо усмехнулся.
— Так, понемногу — то там, то здесь. А ты? По-прежнему носишься по шести континентам, оставляя за собой огненный след?
— Думаю, за мной остались лишь тлеющие угольки.
«Можно не сомневаться», — подумал Кимо, но промолчал. У Ники была репутация роковой женщины, и он был готов скорее откусить себе язык, чем признаться, что тоже относится к длинной веренице ее обожателей.
