— Как хорошо, что ты зашла, Марла. Я все время вспоминала тебя. Хочешь кофе?
Марла подняла на нее взгляд, и Кэтрин опять ужаснулась — таким затравленным был взор приятельницы. Под глазами у нее залегли круги. Казалось, за те недолгие месяцы, что они не виделись, Марла постарела лет на десять.
— Это не просто светский визит, Кэтрин, — заговорила журналистка. — Мне необходимо кое-что тебе сказать, но этот разговор должен остаться между нами.
— Договорились, — кивнула Кэтрин.
— И что бы ты ни подумала обо мне после моего рассказа, знай, что мной руководили добрые помыслы. Короче, я пришла к тебе потому, что знаю: ты в опасности. — И не долго думая Марла сбросила с плеч черный жакет, под которым был надет топ, и повернулась к Кэтрин.
Ее подруга испуганно вскрикнула. Нежная кожа Марлы была покрыта синяками, ссадинами и длинными красными рубцами. Это явно были следы от ударов кнутом!
— Кто это сделал? — шепотом спросила Кэтрин.
Марла надела жакет и повернулась к ней лицом.
— Он пообещал, что у меня будет целая полоса для собственной рубрики «Марла Саттон галлери», и я схватила приманку, — едва слышно ответила Марла. — Все началось в тот самый вечер, когда он в первый раз водил тебя в ресторан. Мы стали встречаться в его доме на Киава-Айленде, но потом он стал возить меня в какой-то уединенный дом в лесу. Этот дом набит всевозможными садистскими приспособлениями, ты даже представить себе не можешь, что он там держит… Наверняка он говорил тебе о неких «поздних встречах». Так вот, это были встречи со мной.
Кэтрин оторопело смотрела на журналистку, и постепенно до нее стал доходить смысл ее слов.
— Ты говоришь об Элиоте? — наконец осведомилась она.
Марла кивнула.
— Ты хочешь сказать, что, пока я была его невестой, он таким образом издевался над тобой?
Марла кивнула еще раз, а Кэтрин бросилась в ванную и упала на колени перед унитазом — ее рвало. Марла медленно пошла вслед за ней.
— Ты плачешь или тебя рвет? — спросила она.
— И то и другое, — закашлявшись, ответила Кэтрин.
Марла спокойно подошла к раковине, намочила полотенце и дала его приятельнице. Кэтрин уткнулась в полотенце лицом, отгоняя от себя встававшие перед ее внутренним взором отвратительные картины.
— Тогда я решила, что пойду на все, чтобы получить то, чего хочу, — продолжала свой рассказ журналистка. — А теперь я молю Бога лишь о том, чтобы Элиот выиграл на выборах и поскорее уехал в Колумбию. Но только не с тобой, Кэтрин. Пока что он скрывает от тебя темные стороны своей натуры. Однако он не будет делать это всегда. Правда непременно всплывет наружу, и тогда сохрани Господь его жену! Ни в коем случае не выходи за него замуж.
