– И я здесь, – сказала она.
Филипп улыбнулся:
– Я рад, что вы здесь.
– Я рада, что вы здесь, – тихо прозвучало в ответ.
– Правда?
Филипп взял ее за руку; рука была маленькая и прохладная.
– Вы не боитесь высоты? – спросил он и мягко обнял ее.
– Нет.
Они взлетели; воздушная волна несла их, башня маяка утекала куда-то вниз, в пропасть тьмы.
Ада рассмеялась. Филиппу приятно было слышать ее смех.
– Это сон? – спросила она.
– Это явь.
– Это мечта.
– Это мы.
– Как странно, что вы умеете летать. Я имею в виду, люди обычно не…
– Да, – сказал Филипп. – Но я могу… иногда.
– Почему иногда? – живо спросила девушка. Он видел ее лицо, обращенное к нему, и глаза ее блестели ярко, чудно…
– Это от многого зависит, – уклончиво отозвался он. – Честно говоря, я и сам не знаю.
Запах ее волос кружил ему голову. Филипп смотрел на Аду – и не мог насмотреться. На ней было сиреневое платье; на лбу сверкал алмазный обруч, но молодой человек видел только ее душу, смотрящую на него из этих глаз, исполненную любви. Ада словно источала внутренний свет. Никогда еще ему не было так ослепительно, так безмятежно хорошо. Город стремительно удалялся от них, превращаясь в светящийся бесформенный клубок. Они достигли самой верхней площадки и опустились на нее. Ада подбежала к парапету, и Филипп последовал за ней, не отпуская ее руки.
– Как это красиво!.. – сказала она с каким-то детским, трогательным восхищением.
Внизу – море огней, вверху – море тьмы. Они стояли на берегу, и никого, кроме них, не было в целом мире. Огромная звезда маяка горела, и звезды в вышине зябко дрожали, оглядываясь на нее. Вся тяжесть земная соскользнула с плеч Филиппа и растворилась в любви, переполнявшей его.
– Это твой мир? – спросила Ада, всматриваясь в него.
– Он твой.
Только что девушка улыбалась – а тут какая-то болезненная тоска скользнула по ее лицу, уголки губ поникли. Филипп наклонился к ней.
– Я дарю тебе это небо, и эти звезды, и солнце, которое заходит, и то, которое взойдет, чтобы светить тебе… и этот маяк, который хотел бы быть солнцем.
– Хотел бы, – эхом откликнулась Ада. – Но… я думала, что небо принадлежит всем…
– Это другое небо.
– Что же останется у тебя?
– Ты – мое небо и мое солнце.
Первый луч потянулся с высоты и коснулся щеки Ады. Город внизу гас и корчился в лучах настоящего солнца. Филипп шагнул вперед и притянул Аду к себе. Прохладный ветер играл их волосами.
– Ты принимаешь мой дар? – спросил он.
– Да. Но не ради твоего мира, а ради тебя самого.
