Нос Ребекки покраснел, она часто моргала, а Элизабет долго откашливалась, не в состоянии говорить.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — наконец осведомилась она.
— Не очень хорошо. — Ребекка перевела взгляд с Элизабет на Китти. — Кажется, он выходит не в том положении.
— Посмотрим, — сказала Элизабет, тряхнув ее за руку. — Если понадобится — перевернем его: мне приходилось это делать и раньше. — Подняв голову, она оглядела комнату. — Принесите сюда лампу.
Девочки Бун бросились выполнять ее распоряжение. Ребекка, почувствовав, как сокращается живот, подняла колени еще выше и уперлась головой в шершавое бревно стены дома. Стараясь не дышать, чтобы вытерпеть жуткую боль, она лишь хрипло стонала.
В комнату вошел Израил. Подождав, когда пройдут схватки, он измерил глазом расстояние до камина и бросил на его полку пять толстых белок. Подойдя к матери, он взял ее за руку.
— Дэниэл-Морган обеспечил нас мясом на ужин! — гордо сообщил он.
— Могу поклясться, — Ребекка вымученно улыбнулась Израилу, — что он такой же отличный стрелок, как ты, или даже отец. — Лицо ее покрылось потом. Израил кивнул, так же старательно улыбаясь матери.
— Мы будем стоять возле хижины, мам. Если что будет нужно…
— Хорошо.
Он ушел, а Китти заставила девочек потрошить белок.
— Зажарьте четыре штуки! — распорядилась она. — У нас голодный мужчина и куча мальчишек. А последнюю потушите для матери — ей нужно набрать как можно больше сил.
Лавиния кивнула. Свет от масляной лампы освещал ее широкоскулое волевое лицо с темными материнскими глазами.
— Я сделаю мясо с турнепсом и луком, — приободрилась она.
Элизабет тихо разговаривала с Ребеккой. Когда к ним подошла Китти, начались очередные схватки. Изгибаясь от боли, не отрывая рук от раздутого живота, Ребекка крепко сцепила зубы и двигалась взад-вперед всем телом. Она тужилась, что-то бурчала, и ее гортанные звуки вдруг перешли в ужасный вой.
— Господи, — тяжело дыша, с отчаянием пролепетала она, — Да он же совсем не движется! Он на том же месте, что и вчера… Я же знаю… Не одного произвела…
— Сейчас посмотрю, как лежит младенец, — сказала Элизабет. И, обращаясь к Лавинии и Бекки: — Мне нужно немного сала или жира опоссума.
Обильно смазав салом пальцы и почти все руки, Элизабет подошла к кровати. Кивнув на одеяло, сказала:
— Снимите это!
Китти приподняла одеяло. Кто-то подстелил под Ребекку кусок оленьей кожи, и теперь он весь испачкался кровью и отходящими водами.
Ребекка напряглась, когда Элизабет ощупывала ей промежность между тонкими, покрытыми венами ногами.
