Мать Толливера была худенькой как тростинка женщиной, высохшей от рождения детей, выкидышей и тяжелой работы, и муж явно не привык к такому ее неповиновению.
— Никуда я не пойду! — резко возразила она. — Я знаю, что ты его отец, хоть ты и крут с ними. И я знаю также, что ты их всех любишь… Но ты не понимаешь, Хоуп, что им нужно, чего они хотят, — особенно в отношении Толливера. Он хочет проявить себя.
— В чем? — рявкнул Скэггс.
— Я хочу стать адвокатом! — выпалил Толливер. — Как Роман.
— Тьфу… — Скэггс с отвращением сплюнул.
— Это ему вполне по плечу, — поспешила вмешаться Китти. — Вот… погодите… — Он принялась рыться в мешочке и наконец вытащила оттуда книжку в потертом переплете — «Странствия пилигрима». — Вы только послушайте, как он читает! И научился этому всего за несколько месяцев.
Она протянула книгу Толливеру; мальчик, поколебавшись с минуту, взял ее, раскрыл где-то на середине и начал уверенно читать.
Лавиния Скэггс была поражена, а ее муж не скрывал подозрения.
— Не удивлюсь, если сначала ты выучил этот отрывок наизусть, — сказал он. Взяв книгу, он отметил страницу в самом конце: — Прочти-ка мне вот здесь.
Толливер прочел указанный отцом отрывок так же уверенно, как и первый. Братья его, подталкивая друг друга, с интересом разглядывали картинку, на которой был изображен щеголь елизаветинской эпохи со шпагой в руках.
— Да будь я проклят! — воскликнул пораженный Скэггс, сузив глаза и уставившись на своего сына. Потом он перевел взгляд с жены на Китти и обратно, словно эти две женщины загнали его в угол. Лицо его по-прежнему было искажено презрительной гримасой, но в глазах появились первые признаки капитуляции.
— Да разрази меня Господь! Если этот вопрос решать будешь ты, Лавиния, то скоро у меня в семье станет четверо ученых пацанов и ни одного, кто пошевелит пальцем помочь отцу в работе… А в наших суровых краях мужчине требуются только сильный хребет и желание работать! — Он выбросил вперед свои натруженные, узловатые в суставах руки. — Можешь идти, — сказал он Толливеру, — но если я замечу, что ты не выполняешь свою работу по дому или ленишься, имей в виду! — Повернувшись, он зашагал прочь, не дав сыну вымолвить ни слова.
Толливер радостно улыбался, а мать на глазах у всех тискала его в объятиях.
— А мне можно будет пойти в школу? — пискнул самый младший из братьев.
— Может быть! — обнадежила его Лавиния, — но вначале нам нужно дать папе немножко времени как следует подумать об этом. — Улыбнувшись Китти, она сказала: — До свидания, госпожа Клеборн, желаю вам всего хорошего!
