Во время этой поездки Жаботинский затронул и арабский вопрос. Он обсуждал его без прикрас, без двуличия и иллюзий. Он не верил в идеи "Союза мира" [10] и "двухнацмонального государства". Арабы должны принимать положение таким, каким оно есть: территория Эрец-Исраэль по обе стороны Иордана предназначена для еврейского государства с еврейским большинством. Сионизм хочет решить всемирную проблему, и справедливость требует, чтобы тот, у кого территории в сто или двести раз больше, чем у преследуемого народа, не должен завидовать соседу, у которого относительно мало земли. Если будет проводиться такая реалистическая политика, возможно, что арабы в конечном итоге смирятся с ней, несмотря на то, что между сторонами существуют противоречия. В любом случае надо говорить правду, ибо «невозможно устранить противоречия между нами и арабами словами, подарками или взятками».
Когда еврейское государство будет создано, евреи будут знать, как относиться к арабскому меньшинству. Жаботинский был сторонником предоставления арабам полного равноправия. В своей последней книге «Фронт войны еврейского народа», вышедшей в 1940 году, он даже видит возможность, чтобы «в каждом правительстве, в котором еврей будет главой, его заместителем был бы араб и наоборот». В отличие от Зангвиля, который видел решение вопроса только в удалении арабов из Эрец-Исраэль, даже если оно будет принудительным, Жаботинский не был сторонником изгнания арабов, если они не захотят уйти добровольно. Он неоднократно утверждал, что в Эрец-Исраэль есть место и для еврейского большинства, и для арабского меньшинства, и для мира.
Вместе с этим он еще в 1926 году сказал на собрании молодежи в Тель-Авиве, что столкновение между евреями и арабами неминуемо и «требует от нас военной подготовки».
Выступления Жаботинского на сионистских конгрессах всегда находились в центре внимания. Его речи вызывали интерес и бурные споры. Но сам он участвовал в конгрессах неохотно, потому что не верил, что сможет хоть что-либо изменить. Среди делегатов он чувствовал себя чужим, они отличались от него по темпераменту и духу. Он никогда не обольщался мыслью, что ему удастся завоевать конгресс изнутри. Он хорошо видел разницу между восторгами, вызванными его выступлениями и голосованием в решающий момент. Как он считал, сионистские конгрессы – это всего лишь «клуб для дебатов», поэтому нечего ожидать от них реальных результатов.
