— Она хорошенькая.
— То же самое Марион сказала о вас.
Лилиан скорчила гримасу.
— «Хорошенькая» — это розовые щеки и бумазейное платье. Меня обычно называют не просто «хорошенькой».
— На самом деле она сказала, что вы неоспоримо прекрасны.
— Поэтому вы нас не познакомили?
— Я предпочел напомнить ей, что она тоже неоспоримо прекрасна.
Светло-голубые глаза Лилиан сверкнули.
— Не любите критиковать.
Белл ответил обезоруживающей улыбкой.
— Никогда не критикую тех, в кого влюблен. Советую вам перенять эту полезную привычку, когда вырастете. А теперь расскажите о неприятностях вашего отца с банкирами.
— У него нет неприятностей с банкирами, — отрезала Лилиан, так быстро и с такой яростью, что Белл понял, о чем говорить дальше.
— По его словам, к зиме будут.
— Только если вы не поймаете Саботажника, — колко сказала она.
— А как же паника в Нью-Йорке? Она началась в прошлом марте. И как будто никуда не девается.
Лилиан ответила с трезвой осмотрительностью:
— Если паника еще продлится, весь железнодорожный бизнес рухнет. Мы быстро расширяемся, но даже отец признает, что так не может продолжаться вечно.
Белл в который раз подумал, что Лилиан Хеннеси не просто избалованная наследница.
— Паника угрожает контролю вашего отца над линиями?
— Нет, — быстро ответила она. И объяснила: — Мой отец рано понял, что лучший способ построить вторую железную дорогу — это хорошо управлять первой, сделать ее окупаемой и достойной вложений, а потом получать под нее кредит. Банкиры пляшут под его дудку. Никто в железнодорожном бизнесе не чувствует себя увереннее. Если другие разорятся, он подберет обломки и выйдет из положения, благоухая точно роза.
Белл поднес свой бокал к ее.
— За розы.
Он улыбнулся. Однако не был уверен, правдива ли похвальба молодой женщины или это попытка приукрасить положение. И еще меньше понимал, почему Саботажник так решительно пытается подрубать корни у всего густого сада железных дорог.
— Спросите любого банкира в стране, — гордо сказала Лилиан. — Он вам скажет, что Осгуд Хеннеси несокрушим.
— Позвольте отправить моим людям телеграмму, где им меня найти.
Лилиан прихватила бутылку шампанского и повела Белла в багажный вагон, где кондуктор, одновременно исполнявший обязанности телеграфиста, отправил Ван Дорну сообщение Белла о том, где его искать. Когда они пошли назад в вагон-гостиную, телеграфный ключ снова застучал. Лилиан несколько секунд прислушивалась, потом закатила глаза и через плечо приказала кондуктору:
