.
Главное — закон императора Каракаллы даровал civitas всем подданным Империи, но все не подданные (в первую очередь, варвары — германцы) по-прежнему ещё долго считались перегринами. Однако само римское право к тому времени уже настолько пропиталось принципами jus gentium, что по крайне мере в области гражданского права все различия между римскими гражданами и варварами практически стёрлись[9].
Принятие христианства при императоре св. Константине Великом и последующая интенсивная христианизация населения ещё более упрочили общеполитическое единство государства, граждане которого были теперь спаяны не только единой политической властью императора и римским законом, но и духовно. Они ощущали себя членами единой Кафолической Церкви и гражданами Римской империи — единственно законного и цивилизованного государства своего времени. Фракийцы и германцы, галлы и испанцы, греки, армяне, исавры и сирийцы с гордостью называли себя римлянами, входили в политическую элиту Империи, становились императорами и проливали кровь в битвах с варварами и персами под римскими знамёнами.
Как видим, христианство дало идее империи качественно новое понимание. Чтобы не передавать современными понятиями древнюю мысль, позволим себе процитировать историка IV в. Евсевия Памфила.
«Все древние на земле народы жили раздельно, и весь род человеческий делился на епархии, народоначалия, местоначалия, тирании и многоначалия, от этого противоборства и войны не прерывались, без опустошения полей и порабощения городов никогда не обходилось. А отсюда — тысячи предметов для истории, отсюда — примеры любодеяния и похищения женщин, отсюда — бедствия Илиона и припоминаемые всеми людьми трагедии древних. И ты не погрешишь, если причиной этого признаешь многобожие. Но после того, как спасительный организм, — само пресвятое Тело Христово, явилось выше всякой деятельности демонского обмана и показало Себя на словах и на деле чуждым его бедствиям, после того, как Оно вознеслось победным, отвращающим древнее зло трофеем над демонами, — все дела демонов тотчас разрушились: с того времени не стало уже ни местоначалий, ни многоначалий, ни тираний, ни демократий, а вместе с тем прекратились и происходившие от них опустошения и порабощения городов, осада деревень и областей, с того времени всем начали проповедовать единого Бога, для всех расцвело и одно Римское царство, и от века неутомимая и непримиримая вражда между людьми мгновенно угасла. Когда же всем людям преподано было познание единого Бога и показан один образ благочестия — спасительное учение Христово; когда же в одном царстве, в одно и то же время находящемся под владычеством одного римского правителя, всё начало наслаждаться глубоким миром, тогда вдруг, как бы по мановению единого Бога, произросли для людей две отрасли добра: Римское царство и учение благочестия»
