— Только вы оба не надрывайтесь из-за меня.
— В смысле? — не понял Гаррис.
— В том, — пояснил Джордж, — что если в этих горах где-то найдется поезд, не бойтесь оскорбить меня в лучших чувствах. Лично я готов штурмовать эти горы в поезде, пусть даже так будет нечестно. Я со своей совестью как-нибудь разберусь. Я уже целую неделю на ногах с семи, и, понимаю, она мне торчит. Не обращайте на меня внимания, меня как будто бы нет.
Мы пообещали иметь это в виду, и дорога продолжалась в гробовой тишине, пока ее вновь не нарушил Джордж:
— Какой, ты говоришь, у тебя велосипед?
Гаррис ответил. (Я забыл, какая конкретная марка у него была, это несущественно.)
— Ты уверен? — не отставал Джордж.
— Разумеется. А что случилось?
— Просто он не похож на то, что было в рекламе. Вот и все.
— В какой рекламе?
— В рекламе этой марки велосипедов, — пояснил Джордж. — Я видел ее на тумбе на Слоан-стрит за пару дней до отъезда. На велосипеде твоей марки ехал человек с флагом в руке. Ехал и не напрягался вообще, это и слепому было видно: просто сидел на этой ерунде и наслаждался свежим воздухом. Велосипед катился сам по себе, и просто обалдеть, как катился. А на этой твоей ерунде вкалывать приходится мне. Это не велосипед, а ленивая скотина. Если не дашь ей пинка, она ухом не поведет. Я бы на твоем месте стал жаловаться.
Когда начинаешь об этом думать — редко какой велосипед претворяет рекламу в жизнь. Могу припомнить только одну рекламу, на которой велосипедист занимался каким-то делом. Но за ним гнался бык. В ситуациях ординарных задача художника — убедить нерешительного новичка, что велосипедный спорт заключается в сидении на роскошном седле и быстром перемещении в желаемом направлении посредством неосязаемых божественных сил.
Обычно велосипедистом является девушка; здесь начинаешь понимать, что — в преимуществе по-настоящему расслабиться телом и одновременно избавиться от всех душевных тревог — с ездой на велосипеде по пересеченной местности не может сравниться никакой гидростатический матрац. Даже фее, парящей на солнечном облаке, не живется, если судить по рекламе, так беззаботно, как велосипедной девушке. Ее велосипедный костюм идеален — для езды в жару. Какая-нибудь старосветская хозяйка, быть может, в столовую ее не пустит, это правда; а набитая предрассудками полиция, возможно, пожелает ее задержать, завернув в рогожу, прежде чем отвезти в участок. Но рогожа ей не нужна. В гору и под гору; сквозь пробки, через которые не пробраться и кошке; по дорожным покрытиям, на которых развалится паровой каток, — она летит, воплощение беззаботного очарования; ее прекрасные волосы развеваются на ветру, ее воздушные формы грациозно реют в пространстве, одна нога на седле, другая — беспечно покоится на передней фаре. Иногда она снисходительно усаживается в седло, ставит ноги на раму, зажигает сигарету и машет над головой китайским фонариком.
