Я проследил за его взглядом и сказал:
— Это не почтовые ящики. Это скворечники. Ты должен понять эту нацию. Немец любит птиц, но он любит опрятных птиц. Если птицу оставить в покое, она будет вить гнездо где попало. Это непривлекательно, если исходить из немецкого понятия о привлекательности. На таком гнезде нет ни капли краски, оно не оштукатурено, на нем нет даже флажка. А когда гнездо готово, птичка продолжает жить на улице. Она роняет на газон всякие штуки: ветки, куски червячков, все такое. Она ведет себя неприлично: занимается любовью, ссорится со своей половиной, кормит детей — у всех на глазах. Немец-хозяин в шоке. Он говорит ей: «Ты мне во многом нравишься. Смотреть на тебя — одно удовольствие. Поешь ты красиво. Но вести себя не умеешь. Вот тебе ящик, клади туда свой мусор, чтобы я его не видел. Захочешь спеть — милости просим, но все свои семейные дела делай там. Сиди в ящике и не сори в саду».
В Германии любовь к порядку впитывается с молоком матери. В Германии младенцы погремушками отбивают время; немецкая птичка теперь предпочитает скворечник и относится с презрением к тем немногочисленным нецивилизованным отщепенцам, которые продолжают строиться на кустах и деревьях.
С течением времени каждая немецкая птичка, никто в этом не сомневается, получит надлежащее место в общем хоре. Все это бессвязное хаотичное треньканье, как представляется, прецизионный немецкий рассудок раздражает. В нем нет системы. Любящий музыку немец приведет все в порядок. Птицу посолиднее, со специально поставленным голосом научат дирижировать, и вместо того чтобы зарывать в землю талант в четыре часа утра где-нибудь в лесу, наша птичка будет исполнять — в объявленное время — где-нибудь в пивной на открытом воздухе, под аккомпанемент фортепиано. Все к этому и идет.
Немец любит природу, но природа в его представлении — прославленная Валлийская арфа*. Своему саду он уделяет огромное внимание. Он сажает семь розовых кустов с северной стороны и семь — с южной, и если они вырастают неодинаковые по размеру и форме, от беспокойства не спит по ночам. Каждый цветочек он подвязывает к палочке. Из-за этой палочки не видно самого цветка, но немец удовлетворен — цветочек на месте и ведет себя как полагается. Пруд он выкладывает цинковыми листами, которые раз в неделю вытаскивает, тащит на кухню и выскабливает. Строго по геометрическому центру газона (который, бывает, не больше скатерти и обычно окружен оградой) он ставит фарфоровую собачку.
