— Подойдите на минутку. Мне нужно вам кое-что сказать.
Заинтригованная, она следует за ним.
— Не хочу поступать нечестно, — говорит он. — Поэтому предпочитаю предупредить вас. Ждите неприятного сюрприза. Я обещал вам, что узнаю автора этих… ну, вы понимаете. Так вот, теперь я узнаю его.
Она слушает его холодно, даже с некоторым презрением. Он старается быть спокойным, напускает на себя некоторую игривость, когда кладет на стол защелкнутый капкан.
— Вы знаете, что это такое? Капкан. А если посмотрите внимательно, то заметите, что он был недавно приведен в действие.
Далюэр проводит пальцем по закругленной стали, там, где зубцы плотно прилегают друг к другу. Смотрит на испачканный чем-то коричневым палец и подносит его к глазам Симоны.
— Кровь, — говорит он. — Это кровь.
Симона закрывает глаза, но держится молодцом. Ему не сломить ее.
— Вчера вечером, — продолжает он, — капкан сцапал его за руку и, по всей вероятности, оставил следы. Посмотрите, к примеру, на рукоятку этого хлыста…
Он показывает жене хлыст, изуродованный стальными зубцами. Симона смертельно бледнеет. Ей трудно дышать, а Далюэр злобно усмехается.
— А теперь, — заключает он, — одно из двух: либо он не решится прийти, либо будет вынужден рискнуть. Вы согласны? В обоих случаях, он себя выдаст. И уж поверьте мне, ему придется пожалеть о любовной переписке.
— Эти письма были всего лишь игрой, — шепчет Симона.
— Я в этом уверен. И тоже хочу поиграть. Не бойтесь, я не убью его. Только заставлю немного поплясать.
Он взмахивает хлыстом, раздается похожий на выстрел глухой щелчок. Симона встает.
— Я запрещаю вам, — говорит она.
— Что вы говорите! Если я вас правильно понял, вы собираетесь прочитать мне мораль!
Бьют часы.
— Наши гости вот-вот будут здесь, — спохватывается Далюэр. — Пора приготовиться к встрече.
Он увлекает жену в гостиную. Старая служанка приносит бутылки, поднос с пирожными. В холле снова бьют часы, прошло еще полчаса. Далюэр смотрит на ручные часы… В тот же момент звонит колокольчик над входной дверью.
Симона поворачивается к мужу.
— Прошу вас, — молит она, — не устраивайте скандала!
— Но, простите, моя дорогая, как мне кажется, скандал устроил не я.
— Послушайте…
— Слишком поздно. У вас было два дня на размышление.
Он идет к двери, у которой слышны шаги и голос Викторины:
— Вы первый, мсье. Остальные господа еще не прибыли.
Дверь открывается. Входит Поль с рукой на перевязи. Он немного бледен, но хладнокровен, когда склоняет голову перед Симоной, а затем перед Далюэром.
