Мне не дали даже попрощаться с Полиной и персоналом. Возвращение в Москву нельзя было назвать комфортабельным путешествием. В купе со мной находились трое мужчин, которые беспрерывно курили. Ни на секунду я не оставалась одна, меня провожали даже в уборную.
В Москве наш вагон тут же окружила цепь солдат и гражданской охраны. Маленков сухо поинтересовался моим здоровьем. У меня не было желания отвечать ему. Я чувствовала, что меня подозревают, и ни капли ему не доверяла. Я нервничала, боясь ареста, насилия и пыток…
С вокзала меня привезли прямо на Лубянку. Допрос проводили Ягода, Агранов, Ежов, Вышинский. Заместитель генерального прокурора попросил меня объяснить причину моего перевода из Ленинграда в Москву. Я сказала, что это было решение Наркомата культуры, Большого театра и членов Верховного Совета.
Вышинский возбужденно сказал:
— Вера Александровна, вы — единственный свидетель покушения на жизнь товарища Сталина. Мы должны разобраться во всей этой истории.
Затянувшись папиросой, Ягода добавил:
— Во время нашей первой встречи, гражданка Давыдова, вы отказались информировать нас о ваших встречах с товарищем Сталиным. Может быть, сегодня расскажете о них? Ситуация, скажем так, самая удобная.
— Я и впредь отказываюсь отвечать на вопросы, не имеющие отношения к делу!
Разозленный Ягода просипел:
— Ты, сука гулящая, ты теперь в наших руках. Товарищ Сталин далеко! Он не занимается делами ГПУ и прокуратуры. Выбирай: или ты отвечаешь на наши вопросы, или мы освежим твою память в холодной и сырой камере, полной голодных крыс!
Я задрожала… Какой же кипучей ненавистью к Сталину был полон этот человек, стоящий у власти!
Ежов и Маленков хранили ледяное молчание, ожидая результатов этого разговора. Не знали, на чью сторону встать… Вышинский саркастически улыбался. Остальные тоже молчали. Ягода разошелся вовсю, чувствуя свое превосходство.
Я спросила, чего же они от меня ждут?
— Скажи, кто дал тебе задание организовать покушение на жизнь товарища Сталина?
— Когда это мы перешли на ты? Или я — уже преступница?
— Давыдова, перестань паясничать и разыгрывать из себя героиню, тоже мне, Жанна Д’Арк!
Я потеряла сознание…
Пришла в себя в тюремной больнице. Через пять дней снова была вызвана на допрос. На этот раз он проходил совершенно иначе. Ягода вел себя прилично, можно сказать, воспитанно. Я уж и не знала, чему верить, ведь и раньше знала о его подлости и хитрости.
Почти отцовским тоном прокурор Андрей Вышинский предложил мне откровенно признаться во всем. С патетикой начинающего актера воскликнул:
