Чёрный город | страница 136
Клуб жизнерадостно белел в темноте. Единственная лампочка, горевшая над входом, освещала дощатый настил с перильцами и корабельную рынду возле двери.
На крыльце Саадат, как было велено, выпустила локоть кавалера и слегка отодвинулась.
— Эй! — заорал Эраст Петрович. — Сторож или кто там! Открывай, бакшиш пришел!
Он нетерпеливо позвонил в колокол. Прижался к стеклу, за которым ничего нельзя было разглядеть.
Но Фандорин сейчас не полагался на зрение — с освещенной террасы окружающий мир казался черным. На слух тоже не рассчитывал — шум прибоя заглушал остальные звуки.
Всё сейчас зависело от инстинкта, который у ниндзя называется хикан (буквально — «чувствовать кожей»). Это особое чувство, которое можно в себе развить и обострить при помощи тренировок. Открытые участки кожи действительно становятся невероятно чувствительными, словно бы превращаются в фотобумагу. Только реагируют не на ультрафиолет, а на угрозу.
Кожа затылка, шеи покрылась мурашками. Угрозочувствительная эмульсия среагировала на неотвратимую опасность.
Фандорин кашлянул. Саадат не поняла или не услышала. Тогда он не слишком сильным, но достаточным ударом сшиб ее с ног. Слоноподобного Гасыма, развернувшись, опрокинул со ступенек мощным пинком. Сам кинулся на пол.
Все три движения не заняли и секунды. Звука собственного падения Эраст Петрович не услышал, потому что ночь взорвалась грохотом и треском.
Из темноты, от штабеля досок, сваленных напротив входа в клуб, стреляли в несколько стволов. От стен и перил полетели щепки. Лопнуло оконное стекло. Искры посыпались от дверной ручки. Закачался и загудел тронутый пулей колокол.
Катясь по настилу, Фандорин увидел, что дела нехороши.
Валидбекова лежала ничком и не шевелилась — кажется, он все-таки не рассчитал силу удара. Еще хуже с Гасымом. Вместо того чтобы оставаться под крыльцом, в спасительной тени, гочи поднялся на ноги и снова лез на террасу.
— Назад! — рявкнул Эраст Петрович. — Лежи!
Гасым качнулся и вскрикнул:
— Ай!
Стал оборачиваться в сторону вспышек, вытаскивая из кобуры оружие.
«Чертов увалень!»
Фандорин приподнялся. Не распрямляясь, бросился в обратном направлении. Прыгнул — и сшиб Гасыма с ног, рухнул вместе с ним в черноту.
— Стреляй и перекатывайся! Не оставайся на месте!
Сам Эраст Петрович именно так и сделал. Произвел по штабелю два выстрела (пока не прицельных, а пугающих — чтоб похуже целились), два раза перекатился. Гочи тоже загромыхал своим сорок пятым калибром.
