Мы в измождении остановились: у нас осталось еще три связки, и мы надеялись, что Полковнику хватит времени. Потом мы побежали дальше, пока не добрались до берега. Вокруг было так темно и тихо, речушка буквально ревела, но я все равно слышал наше сбившееся дыхание даже после того, как мы рухнули на гальку у воды. Только тогда я посмотрел на Такуми. Он раскинул руки и ноги, лисья голова теперь располагалась точно над его левым ухом. Взглянув на собственные ладони, я увидел, что из некоторых ссадин даже идет кровь. Я вспомнил, что упал в какой-то кошмарный куст шиповника, но боли не почувствовал.
Такуми принялся вытаскивать колючки из ноги.
— Лисенок, блин, утомился, — сообщил он и рассмеялся.
— А меня лебедь за жопу цапнул, — ответил я.
— Я видел. — Такуми улыбнулся. — Кровь идет?
Я сунул руку в штаны, чтобы проверить. Крови не было, так что я решил отпраздновать это сигаретой.
— Миссия выполнена, — констатировал я.
— Толстячок, блин, мы, блин, несокрушимы, блин.
Мы не понимали, где именно находимся, ведь речушка петляла по всему кампусу, поэтому мы минут десять шли вдоль берега, из расчета, что шагаем мы раза в два медленнее, чем бежали, а потом свернули налево.
— Думаешь, налево? — спросил меня Такуми.
— Я совсем запутался, — признался я.
— Лиса указывает налево. Значит, налево.
И конечно же лиса привела нас прямо к сараю.
— Вы в порядке! — воскликнула Лара, когда мы подошли. — Я волновалась. Я ви-идела, как Орел из дома вылетел. В пи-ижаме. Он казался очень злым.
Я ответил:
— Если он уже тогда был зол, хотел бы я посмотреть на него сейчас.
— А почему вы так долго? — поинтересовалась она.
— Мы возвращались длинным путем, — сказал Такуми. — А кроме этого, Толстячок ходит теперь как старая карга с геморроем, потому что его лебедь в жопу клюнул. А Аляска с Полковником где?
— Не знаю, — ответила Лара.
И тут послышались шаги, бормотание, хруст веток. Такуми мигом похватал спальники и спрятал их за тюками сена. Потом мы выбежали через черный ход и залегли в высокую траву. Он нас выследил, подумал я. Мы облажались.
Но потом я различил голос Полковника, слышно было хорошо, и он явно злился.
— Потому что список подозреваемых сокращается до двадцати трех! Почему ты не могла сделать все по плану? Блин, где все?
Мы вернулись в сарай, чувствуя себя слегка глупо из-за того, что так их напугались. Полковник сел на тюк сена, оперся локтями о колени, свесил голову и прижал ладони ко лбу. Он думал.
