Одед взял невесту за руку, и оба поспешно направились к выходу.
Следующего раза не было.
Через несколько дней Елена призналась соседям, заподозрившим что-то неладное:
— Я перенесла тяжелейший удар.
Годы спустя соседка Фанни принесла выписываемый ею немецкий журнал со статьей о знаменитых и счастливых семьях Германии.
— Только послушай, — сказала она, дрожащим пальцем указав на статью. — Вот, тут пишут о благополучной, состоятельной паре, которая не хочет разглашать подробности своей жизни и давать интервью. Журналистка исполнила их просьбу, но все-таки напечатала некоторые сведения, полученные ею из достоверных источников. Только послушай.
Нацепив на нос очки, Фанни срывающимся голосом начала переводить:
— «Во время Холокоста Одед потерял всю свою семью, несколько лет прожил в Израиле, служил в военно-морском флоте, учился на инженера-кораблестроителя. Его жена Елена — дочь офицера СС, после войны приговоренного к казни. У супругов, по их собственному решению, нет детей, зато есть немецкая овчарка и сад с редкими растениями».
Фанни подняла глаза и, сняв очки, испытующе посмотрела на Елену, у той над губой выступил пот.
— Журналистка выражает свое удивление, что эта пара отказывается фотографироваться и давать интервью, ведь, по ее мнению, это прекрасный пример семейного счастья.
Фанни спросила:
— Это, случайно, не твой родственник?
С закрытыми глазами Елена из последних сил проговорила:
— Никому не говори, это военная тайна, он там по заданию спецслужб.
— Ах, вот оно что. — Фанни тут же захлопнула журнал и выбросила его в мусорное ведро, без лишних слов показав, что ни одна живая душа от нее ничего не узнает.
Елена не спала всю ночь. Сорвав со стен фотографии кораблей и открытки со снежными пейзажами, убрав сувениры и подарки, она сложила все в большой ящик и вынесла из дому. А на следующее утро сказала мне:
— Представляешь, в Германии умер дядя Одед, его похоронили прямо в открытом море. — А потом полушепотом добавила: — Поэтому я решила сделать ему небольшую могилку.
— Где?
— Рядом с городской канализацией.
— У этой клоаки, где всегда так воняет? — удивилась я.
— Да, именно там, — ответила она с явным удовлетворением.
