Летели годы, дядя Одед ушел в отставку и подался в морскую торговлю. Рассказы о сражениях сменились рассказами о странствиях в дальних краях. Теперь Елена, такова уж была ее природа, развлекала соседей историями об опасностях, подстерегающих корабли в торговых рейсах, — опасностях, которые разрешались исключительно благодаря смелости и опыту моряка Одеда. Ему все было по плечу: и враги, и море.
С годами дядя появлялся все реже.
Елена с тоской и нетерпением ждала, ведь только он мог разрешить все ее вопросы: «Ну, как там? Снег все такой же белый? А хлеб по-прежнему вкусный и хрустящий?» Воспоминания уносили ее в далекие края, пробуждая к жизни знакомые улицы, звон церковных колоколов, красные вишни, запах снега, имена людей и названия родных мест, которые без Одеда давно стерлись бы из ее памяти. Даже если он возвращался из Америки или с Дальнего Востока, Елена расспрашивала его только о своей родине.
По всей квартире она развесила фотографии торговых судов, открытки со снежными пейзажами, расставила сувениры дяди Одеда и заботливо смахивала с них пыль. Между его редкими приездами Елене оставалось только фантазировать, будто именно сейчас корабль Одеда рассекает воды Волги и Вислы или стоит на якоре в местах ее детства. Водрузив на обеденный стол металлический глобус, она показывала своим слушателям: «Сейчас он здесь», и ее пальцы скользили по зеленым лесам, синему морю, рекам и горам.
Вслед за пальцами устремлялись и воспоминания, Елена с тоской и отчаянием вздыхала: «Там родина, только там». И ей не хватало слов, чтобы описать свои чувства: «А здесь? Что здесь?»
Однажды дядя Одед приехал совершенно нежданно.
— Елена, я хочу представить тебе свою будущую жену, ее зовут так же, как тебя, — Елена.
Избегая наших взглядов, Одед, не отрываясь, смотрел в глаза своей возлюбленной.
Посреди комнаты стояла девушка дивной красоты, стройная, миниатюрная, с сияющей кожей, голубыми глазами и ослепительно белыми длинными прямыми волосами, какие всегда нравились Елене.
— Разрешите представить, — начал было Одед.
Вместо того чтобы подойти к невестке, Елена сделала шаг назад и без сил опустилась в кресло, которое тут же сломалось. Елена ударилась головой, побледнела и слабеющим голосом произнесла:
— Проклятое кресло.
Другая Елена в растерянности отшатнулась, успев шепнуть что-то Одеду.
— Честно говоря, — произнес Одед извиняющимся тоном, — мы забежали лишь поздороваться, познакомить тебя с Еленой. Обещаю, что в следующий раз зайдем по-человечески.
