– Так мы помрем от старости, пока спустимся на один ярус, – заметила Альмилира на привале. – Надо что-то делать. А ты не можешь двигаться, постоянно глядя магическим оком? Тогда мы бы шли без остановок. А то пока ты настроишься на магическое зрение, пока перестроишься на обычное – куча времени уходит.
– Ты сама-то пробовала пройти хотя бы метр в таком состоянии?
– Нет. У меня очень слабый дар. Я магию только перед собственным носом вижу. Для алхимии и несложных амулетов достаточно, а больше мне не нужно.
– Тогда поясню. Ты, когда смотришь магическим оком, какое бы слабое оно у тебя ни было, что видишь?
– Голубоватый туман. Как под водой.
– А кроме тумана? Собственную руку можешь увидеть?
– Могу, но она какая-то странная – будто вся из тонких, хрустально прозрачных переливающихся нитей.
– Вот так же выглядят и все окружающие предметы. Очень трудно ориентироваться. Непонятно, что есть что. Камень на полу лежит или это яма, завихрение воздуха или мох, дерево или камень… различить практически невозможно.
– Так давай я тебя за руку поведу и буду предупреждать о препятствиях. Слепые ведь всю жизнь так ходят.
– Слепые далеко не сразу начинают уверенно ходить, но, думаю, в твоем предложении что-то есть. Давай попробуем.
На первых порах не обошлось, разумеется, без падений, спотыкача и нелитературных выражений как с моей стороны, так и со стороны Альмилиры, которая в случае моего падения иной раз опускалась на меня сверху. Пару раз случалось наоборот, и тогда выражения, вылетающие из прелестных «уст сахарных», сладостью отнюдь не отличались. Некоторыми наиболее сочными и насыщенными отборными матами не побрезговали бы и пьяные матросы во время кабацкой драки.
Ловушки не отличались многообразием, и вскоре мы обезвреживали их, почти не останавливаясь.
На следующие сутки мы услышали душераздирающие завывания, плавно переходящие в стоны, полные муки, зловещий хохот и вопли. Вдруг прямо из стены на Альмилиру с двух сторон прыгнули две туманные полупрозрачные фигуры. Глаза, горящие кроваво-красным огнем запредельной злобы и безумия. Распахнутые пасти с огромными клыками. Дымящаяся слюна. Черные подгнившие раздвоенные языки, вываливающиеся из пасти. Извивающиеся волосы… По законам жанра девушка должна была, по крайней мере, завизжать при виде «страшных» потусторонних существ и рухнуть в обморок, но вместо этого призраки получили по точному удару в глаза и горло каждый, ошарашенно отшатнулись и замолчали. Переглянувшись, они плавно расплылись и собрались вновь в два фантома благообразных старичков. Один, судя по массивным плечам и грубым, словно вырубленным чертам лица, явно при жизни был орком или, на худой конец, полуорком. Другой – человеком. Возможно, с примесью гоблинской крови.
