Женщина за стеной | страница 36



Мчались от дома вдали.
Возле гостиницы спящей
Выбраться нам помогли.
Кисти сирени лиловой
Вновь на полу, на столе,
В жбане и в банке литровой,
В прочем случайном стекле.
Лестно вниманье эпохи,
Здешних сиреневых мест, —
То ли за звонкие строки,
То ли за самый приезд.
…Звёзды проносятся мимо.
Только кого укорим,
Если от сладкого дыма
Чуточку мы угорим?
1973

"Механизмы грозные — часы…"

Механизмы грозные — часы,
Так немало значащие в мире!
Золотого времени весы, —
Даже есть у некоторых гири.
Вот вы поднимаете свой взгляд.
Что они вам нового сказали?
Может быть, медлительностью злят
Бесконечной ночью, на вокзале?
Или вы расслышали их бой,
Явно схожий с колоколом дальним,
И на вас повеяло судьбой,
Расставаньем и напоминаньем?
1974

Дворцовый парк

Изящно отразясь в воде,
Стояли зябнущие грации.
А я не знал: какая — где,
Их положенья и градации.
Не узнавал их крепких тел
И личиков нелепо-кукольных.
А я, упав, заснуть хотел
Вблизи стволов, от срока угольных,
Где щебета катился вал,
Меж листьев яростно названивая.
Я тоже что-то понимал,
Но больше — воинские звания.
1974

Зонт

Забор тяжёлой влагою набряк,
Сырой песок налип на каждом ранте.
Вошла с дождя — сложила зонт в дверях
И вновь его раскрыла на веранде.
Округа вся водою залита,
И сумрачно в полях пустых и плоских.
Но яркий шёлк раскрытого зонта
Тревожаще расцвёл на голых досках.
1974

Фонтан осенью

Уже стояла осень в городке,
Листва с ветвей валилась неустанно,
И вяло колыхалось вдалеке
Холодное растение фонтана.
Он был здесь всем и каждому знаком,
Он летом пел, но осенью суровой
Казался ломким высохшим цветком
С прозрачно-серебристою основой.
Он шелестел, шуршал, а впереди,
Питаемые облачной рваниной,
Предполагались долгие дожди
Над этой нескончаемой равниной.
1974

Цикламен

В саду снега сидели сиднем,
Не ожидая перемен.
А на окошке вашем зимнем
Потягивался цикламен.
Была короткая заминка
Пред тем, чтоб снова зацвести.
Он был как розовый фламинго
В начале длинного пути.
Как молодая балеринка,
Что на занятиях одна,
Задумавшаяся былинка,
Вдруг задержалась у окна.
1975

"Бросками мерил первопуток…"

Бросками мерил первопуток,
В сугробах спал, в болотах мок.
Свою шинель по десять суток
Порою высушить не мог.
Однако, шла война покуда,
Все мысли были об одном,
И ни малейшая простуда
Не приставала под огнём.
Вполне понятно было это.
А что до язвенных больных,
Войны невольная диета
Шутя вылечивала их.
Недавно вспомнил в разговоре,
Как, всё отчётливей видны,
Вдруг проступили наши хвори
По окончании войны.
1975

"Пробивают проспекты сквозь город…"