Был голос у него размерен,
Когда, спокойно глядя в зал:
— Ну вот… Потом я был расстрелян,
Довольно просто он сказал.
— Но дождь прошёл, и на рассвете
Очнулся я, а невдали
В то время находились дети,
Я застонал — меня нашли…
Слова глубоко задевали,
И слушал, задохнувшись, зал,
Как он потом на сеновале
В бреду горячечном стонал.
Как шли из Пруссии и Польши
Составы — не порожняком!
Как он поправился и позже
В отряде стал подрывником.
Всё доложил он честь по чести,
И продолжался тот журнал,
И каждый, кто сидел на месте,
Немало нового узнал.
Про слаборазвитые страны
Подробно вёлся разговор.
Затем про творческие планы
Сказал известный режиссёр…
1968
