— Знаете, Истерли, это большое везение, что София согласилась поговорить с вами. Вы бросили ее, и у нее есть все основания сердиться на вас. Именно поэтому она и требует аннулирования брака.
София незаметно пнула брата.
— Ой! — вскрикнул Джон и, приподняв скатерть, заглянул под стол. — Что там такое?
— Ты, наверное, случайно ударился коленом обо что-то, — заметила София.
Джон потер ногу.
— Это что-то было чертовски острым.
— Скорее тупым, как и ты.
— Я вижу, здесь мало что переменилось, — заметил Макс.
— У Софии всегда был дьявольский характер, — сказал Джон, снова принимаясь за еду.
Макс улыбнулся:
— Вы бы почитали ее письма ко мне! Самое восхитительное письмо то, в котором она прослеживает мое происхождение по цепочке вплоть до червя. При этом она рисует красочные картины и использует цветные чернила. Я вставил это письмо в рамочку.
София прищурилась:
— Лжешь, ты этого не сделал.
— Нет, сделал. Оно и сейчас висит в рамочке над моим письменным столом.
София фыркнула.
— Возможно, интонация моих первых писем действительно была несколько раздраженной…
— Скорее сердитой, злой, разгневанной, — поправил ее Макс, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки.
— Нет, именно раздраженной, — стояла на своем София.
Джон открыл было рот, собираясь вмешаться в разговор.
— Молчи, ни слова! — пронзив его яростным взглядом, воскликнула София. — Не встревай в нашу беседу, если не хочешь покинуть мой дом с вилкой во лбу.
Джон покорно смолчал.
— Благодарю тебя, — сказала София и снова обратилась к Максу, который с улыбкой наблюдал за ними. — Так как Джон уже поднял эту тему, то, пожалуй, перейдем прямо к ней. Ты дашь согласие на аннулирование брака или нет?
Взгляд Макса скользнул по лицу Софии и остановился на ее губах.
— Возможно.
Возможно? Что за ответ!
— У меня хранится дневник, — напомнила София.
— Знаю. Мне не следовало оставлять его у тебя. Но кто знал, что ты так подло им воспользуешься.
Кровь прилила к лицу Софии.
— Подло?! — вскричала она. — Я всего лишь хочу прекратить этот фарс, в который превратился наш брак!
Лицо Макса приняло холодное выражение:
— Я дам тебе ответ, когда хорошенько все обдумаю. Однако София была охвачена нетерпением. Она ждала долгих двенадцать лет, и теперь ее обуяла жажда деятельности. Она хотела перейти к решительным шагам и заставить Макса пойти на уступки.
— Я готова ждать неделю, но не больше. Если ответа не последует, я выставлю дневник твоего дядюшки на аукцион.
