— И в то время, когда придет дочь, тебя здесь не будет, бессердечный отец? — спросил сержант.
— Увы, но не по своей воле я должен покинуть Тампль, гражданин сержант. Я тоже надеялся обнять свою бедную дочь, которую
не видел уже два месяца. Как бы не так! Служба, проклятая служба вынуждает меня в это время покинуть Тампль, идти с докладом в Коммуну. У ворот меня ожидают два сержанта с фиакром, и все это как раз в то время, когда должна прийти бедная Софи.
— Бедный отец, — сказал сержант.
К Родине любовь
Душит голос крови.
Одно стонет, и другое просит
В жертву долга…
— Папаша Тизон, если ты сможешь найти рифму, завершающую это стихотворение, скажи мне. А то мне никак не удается ее подобрать.
— А ты, гражданин сержант, когда дочь придет повидаться со своей бедной матерью, которая без нее уже просто погибает, пропусти уж ее.
— Приказ для меня — закон! — ответил сержант, в котором читатели несомненно узнали нашего друга Лорэна. — Заверяю тебя, когда придет твоя дочь, ее пропустят.
— Спасибо, бравый фермопил, спасибо, — поблагодарил Тизон.
И он направился с докладом в Коммуну, нашептывая:
— О, бедная жена, хоть бы ей посчастливилось!
— Послушай, сержант, — обратился к Лорэну один из караульных, слышавших этот разговор, глядя вслед уходящему Тизону, — это трогает до глубины души, не правда ли?
— Что именно, гражданин Дево? — спросил Лорэн.
— Ну, как же! — сказал сентиментальный гвардеец. — Видеть как человек с суровым лицом и каменным сердцем, этот безжалостный страж королевы уходит со слезами горя и радости на глазах из-за того, что его жена увидит дочь, а он — нет! Да, сержант, не раздумывая можно сказать, все это очень печально…
— Несомненно, вот поэтому он и не раздумывает, а просто уходит со слезами, как ты точно подметил.
— О чем он должен думать?
— Хотя бы о том, что другая женщина, с которой он так безжалостно обращается, тоже три месяца не видела своего ребенка. Но о ее горе, о ней он не думает, его волнуют только свои беды. Конечно, эта женщина была королевой, — продолжал сержант насмешливым тоном, смысл которого трудно было понять, — и он должен обращаться с королевой иначе, чем со своей женой.
— Неважно, все равно это грустно, — сказал Дево.
— Грустно, но необходимо, — заметил Лорэн. — Самое лучшее, как ты уже Сказал, не думать…
И он принялся мурлыкать:
Вчера Нисетта в роще темной
Шла одинешенька…
В то время как Лорэн сочинял эту буколическую песенку, слева от поста вдруг послышался сильный шум: проклятия, угрозы, плач.
