— Нет, она исчезла, и абсолютно неизвестно, кто она и что с ней.
Компаньон Диксмера и сам гражданин Диксмер, казалось, вздохнули с облегчением.
Женевьева слушала рассказ бледная, неподвижная и молчаливая.
— Но, — произнес гражданин Моран со своей обычной холодностью, — но кто же может доказать, что шевалье де Мезон-Руж был в Тампле с тем патрулем?
— Один из членов муниципальной гвардии, мой друг, дежуривший в тот день в Тампле, опознал его.
— Стало быть он знал его приметы?
— Он видел его когда-то раньше.
— А как выглядит этот шевалье де Мезон-Руж? — поинтересовался Моран.
— Ему лет 25–26, невысокого роста, блондин с приятным лицом, чудесными глазами и великолепными зубами.
Стало очень тихо.
— Ну хорошо, — сказал Моран, — если ваш друг из муниципальной гвардии узнал этого пресловутого шевалье де Мезон-Ружа, почему же он его не арестовал?
— Ну, во-первых, потому что, не зная о его пребывании в Париже, он побоялся быть обманутым случайным сходством, а потом, мой друг немного умеренный, и он всегда поступает так, как поступают люди мудрые и умеренные: в случае сомнения воздерживается от действий.
— Вы стали бы действовать иначе, гражданин? — спросил Диксмер Мориса, резко засмеявшись.
— Поверьте, — ответил Морис, — я бы предпочел обмануться, чем упустить столь опасного человека как этот шевалье де Мезон-Руж.
— И что бы вы сделали, сударь? — произнесла Женевьев
— Что бы я сделал, гражданка? — ответил Морис. — О, Боже! Я бы быстро закрыл все двери и ворота в Тампле, направился бы прямо к этому патрульному отряду, схватил за ворот шевалье и сказал бы ему: «Шевалье де Мезон-Руж, я арестовываю вас как предателя нации!» И уж если бы я схватил его за ворот, то не выпустил бы, будьте в этом уверены.
— Но что бы с ним было потом? — спросила Женевьева.
— Сначала был бы судебный процесс над ним и его соучастниками, потом он был бы гильотинирован, вот и все.
Женевьева вздрогнула и бросила на своего соседа взгляд полный ужаса.
Но гражданин Моран казалось не заметил этого взгляда и спокойно опорожнил свой стакан.
— Гражданин Линдей прав, — сказал он, — только так и нужно было действовать. К сожалению, этого не сделали.
— А известно ли, что стало с шевалье де Мезон-Ружем? — спросила Женевьева.
— Вероятно, он, — сказал Диксмер, — увидев, что его попытка не удалась, сразу же покинул Париж.
— А возможно даже и Францию, — добавил Моран.
— Вовсе нет, вовсе нет, — продолжил Морис.
— Как! Он имел неосторожность остаться в Париже? — воскликнула Женевьева.
