Информация, столь небрежно сообщенная Даниэлем Моро, буквально оглушила ее, словно пощечина — фирма «Гектикон» все устроила… Одри тут же поняла, что дело нечисто. Даже если предположить невероятную щедрость «Гектикона» по отношению к своим работникам (хотя до сих пор Одри еще не доводилось слышать о каком-то особом статусе для детей сотрудников этой фирмы в «Сент-Экзюпери»), то как объяснить вопиющее нарушение правил приема в лицей? И почему Антуан просто не сказал ей, в чем дело, если дело было именно так?
Одри отвела глаза от зеркала и на мгновение задержала взгляд на фотографии: она вместе с сыном, смеющиеся, возле наряженной елки, под которой лежат коробки с подарками, обернутые позолоченной бумагой и перевязанные разноцветными лентами. Жос сделал этот снимок в их последнее счастливое Рождество, два года назад. Еще до того, как вся их жизнь перевернулась…
Она вздохнула и, стараясь переключиться на ближайшие заботы — в первую очередь предстоящую вечеринку, — отправилась на кухню. Она не знала, будет ли у Рошфоров парадный ужин или просто шведский стол, но, так или иначе, решила, что ужинать дома не имеет смысла, достаточно лишь перекусить. Одри взяла яблоко из вазы с фруктами и открыла холодильник. Достав оттуда йогурт, она подошла к окну, которое выходило на небольшую парковку позади дома.
Туман начинал сгущаться, и открывшаяся взору картина выглядела почти красивой: парковка была окружена светлым ореолом, сквозь который пробивался рассеянный оранжевый свет фонарей, словно окруженных туманными абажурами. Очертания автомобилей расплывались, отчего машины казались стадом каких-то невиданных животных, собравшихся к вечеру в стойло и готовящихся уснуть, а деревья — обычные каштаны, с которых уже облетела листва, — походили на загадочные экзотические скульптуры.
Туман наполовину скрыл окружающие здания, отчего деревья и кусты стали казаться выше, но этот вид не понравился Одри и даже отбил у нее аппетит — она перестала грызть яблоко.
* * *
Одри осторожно углубилась в туманное сердце Лавилль-Сен-Жур. Она еще не была как следует знакома с его дорогами, особенно в центре, представлявшем собой лабиринт узких запутанных улочек, и к тому же не привыкла ездить в таком густом тумане. Она старалась оставаться нечувствительной к окружающему ее зрелищу: провинциальный город, замирающий в объятиях осеннего вечера, нечеткие очертания домов, яркий свет прожекторов, освещающих снизу каменные стены с рельефными узорами, влажная брусчатка и отражающаяся в ней затейливая игра отблесков фонарей на площади перед мэрией (отцы города решили использовать местные климатические особенности в эстетических целях), — словом, целый таинственный заколдованный мир, как будто выпавший из времени со своими арками, галереями, горгульями на соборе Сан-Мишель, высокой зубчатой башней городского отеля, мощными стенами старинных зданий…
