Ле Гаррек, нахмурившись, повернулся к Бертеги.
— Но зачем понадобилось вскрытие? Вы же сказали, что она умерла от сердечного приступа.
— Да, так и есть, но… кое-что непонятно. У вас найдется время выпить кофе?
* * *
— Телефонные провода были перерезаны, — без всяких околичностей сказал комиссар.
Он и Ле Гаррек сидели в кафе — красивом словно игрушка, небольшом полукруглом здании XVIII века, стоявшем на площади Освобождения как раз напротив мэрии.
— Я не понимаю.
— Мы с коллегами тоже не понимаем. Ваша мать была найдена мертвой с телефонной трубкой в руке. Оказалось, что телефонные провода перерезаны. К тому же… — Бертеги слегка поколебался, но закончил фразу: —…вы сами видели, какое у нее было выражение лица…
Бертеги заметил, как Ле Гаррек моргнул за темными стеклами очков.
— Все, что нам удалось… — снова заговорил он.
— Этого достаточно, чтобы предположить, что ее смерть не была естественной? — перебил комиссара Ле Гаррек.
— Ну… это ведь вы автор детективов, а не я.
Молчание. Глоток кофе.
— Во всяком случае, этого достаточно, чтобы назначить расследование, — продолжал Бертеги. — Так или иначе, ваша мать хотела позвонить, но ей помешали это сделать. Таким образом, тот, кто перерезал провода, прямо или косвенно виноват в ее смерти. Наша работа — его вычислить. А расследование убийства, даже непредумышленного, подразумевает и вскрытие.
— Я так понимаю, вы хотите сказать, что моя мать была в каком-то смысле… убита?
— Я хочу сказать, что она собиралась позвонить, а то, что она не смогла этого сделать, привело к роковым последствиям. Остается выяснить, зачем она хотела позвонить… и кому.
— Все, что вам удастся выяснить — это что какой-то соседский мальчишка решил позабавиться и это скверно кончилось.
Бертеги в который раз попытался различить выражение глаз Ле Гаррека, и снова безуспешно. Но нехорошее ощущение усиливалось. Кажется, его собеседник вовсе не жаждал узнать истину.
— Давно вы не виделись с матерью? — спросил комиссар.
На губах Ле Гаррека появилась безрадостная улыбка.
— Это вам нужно для расследования?
— Я знаю, что вы не были в Лавилле много лет, — добавил Бертеги, словно не слыша вопроса.
— Да, это так…
— Почему?
— Даже не знаю… может быть, из-за тумана.
— Я переехал в Лавилль пять месяцев назад и только сегодня утром его впервые увидел, ваш знаменитый туман. К тому же с десяти утра он начал рассеиваться.
— Вот подождите еще несколько недель… Тогда вы меня поймете.
— Но, по крайней мере, летом тумана нет.
