На этом история заканчивалась. Однако в ней не хватало множества глав: куда делся муж, который был лишь на одной — свадебной — фотографии? Почему двухлетний сын, мальчик сразу превращался в тридцатилетнего мужчину?
— Вы его знаете? — произнес Клеман у него за спиной.
Бертеги вздрогнул — он, как обычно, полностью погрузился в размышления, не замечая, что происходит вокруг.
— Я… никак не могу понять, — ответил он.
— По-моему, он писатель. Пишет романы. Николя Ле Гаррек.
* * *
Мадлен Рабатэ на вид было около пятидесяти лет. Лицо ее казалось выдубленным, руки огрубели от постоянной физической работы. Волосы, закрученные в узел, поседели. Форменная одежда горничной — нечто вроде платья-фартука (или наоборот) — была серой, словно подобранная под цвет волос.
Она обнаружила запертую дверь в спальню хозяйки меньше часа назад и все еще пребывала в состоянии шока. Сидя в старом плетеном кресле, она мяла в руках носовой платок и бессвязно рассказывала:
— Я поступила к ней сразу после того, как ее сын уехал… Я занималась не только уборкой — еще и делала покупки, потому что она терпеть не могла ходить по магазинам… И еще развлекала ее разговорами, потому что она была совсем одинокой… Я приходила три раза в неделю, потому что она хоть и жила одна, но хотела, чтобы дом был чистым, — даже те комнаты, куда никто никогда не заходил. Двадцать лет, — горничная говорила это уже не в первый раз, — целых двадцать лет, подумать только!
— Вы не заметили ничего странного сегодня утром? — спросил Бертеги, воспользовавшись паузой. — Может быть, входная дверь была открыта?
— Странного?.. — удивленно переспросила женщина. — Нет, ничего такого… Я пришла очень рано, как всегда. Иногда мне было удобнее приходить еще раньше, тогда я предупреждала ее заранее. Но когда я позвонила вчера вечером, было занято…
Последние слова она произнесла ослабевшим голосом и вслед за этим прижала носовой платок ко рту. Очевидно, подумал Бертеги, она хоть секунду, но видела труп — когда пожарные взломали дверь. Она видела глаза покойной хозяйки, выражение ужаса на ее лице. И телефонную трубку в ее руке…
Словно подтверждая его мысли, горничная снова заговорила:
— Должно быть, у нее был сердечный приступ, и она хотела вызвать «скорую»…
— Сердечный приступ? — переспросил Бертеги.
— Да… то есть… я не знаю. У нее уже был приступ в прошлом году. Я подумала, что мог быть новый… или нет?
Она устремила на полицейского взгляд, полный надежды.
