Михаил, вспомнив, что видел, как здешние косари скручивают аркан из лозы и увязывают стог сена, рассказал об этом Стародубу. И вскоре появился образец плетня, который было невозможно разорвать. А ведь то были хворостинки толщиной с соломинку.
— Ну, Миша, теперь моли немцев, чтоб дали еще денек, — тяжело вздохнул Стародуб.
— Так мы за ночь смастерим этот плетень! — горячо воскликнул Михаил.
— Но днем же не пойдешь по нему. Думаешь, они сбоку не просматривают болото, отделяющее нас от дальнего острова?
— Да это наверняка. Ночью прожектор несколько раз шастал в той стороне.
— То-то же. Ну, иди к ребятам. Да смотри теперь особенно зорко следи за кладкой, чтоб немцы за ночь не проложили где в другом месте. Они ведь могут выгнать деревенских мужиков на работу.
— Правда! Двойной расчет: они и тропу проложат, и стрелять в них не станут партизаны, — ответил Михаил и пошел проверять посты.
Но немцы в эту ночь даже не стреляли. Видно, все еще надеялись взять осажденных измором.
Изготовление плетня оказалось не таким легким делом, как показалось сначала. В отряде не было топора. Лозу резали ножами, а их было всего лишь три: одна финка, кухонный с широким лезвием и маленький перочинный, о котором Ефим сказал, что им только блох колоть. Лоза нужна была самая толстая, ее бы топориком рубить, а не ножами, которые вскоре затупились так, что и не резали и не пилили.
К полуночи партизаны поняли, что самое трудное в их деле — это заготовка лозы. Руки у всех были натерты до крови. Но работали по-прежнему яростно, ожесточенно.
Утром, когда немцы опять завели свою «шарманку», начали кричать в громкоговоритель, агитировать и уговаривать, к заготовителям лозы прибежал запыхавшийся от счастья Михаил.
— Давайте ножи, точило нашел! — почти закричал он.
Этому сообщению обрадовались не меньше, чем если бы узнали, что немцы совсем ушли и путь свободен. Острый нож был сейчас главной мечтой лозорезов.
— Так, товарищ командир, вы сюда точило тащите, — попросил один из бойцов Стародуба.
— Это валун величиной с копну. Он весь в земле и только небольшая макушка сверху, — ответил Михаил. — Давайте ножи, я пойду наточу, а вы отдохните. Ефим, готовь завтрак, искроши половину хлеба. Первыми накорми лозорезов.
После завтрака с новым рвением взялись за дело. Теперь на резке лозы управлялись двое — Михаил и Ефим, а остальные занялись плетнем.
Но немцы к обеду тоже зашевелились. Они еще раз предупредили по радио, что не желают гибели русских героев и особенно снайпера, но закончили свою речь угрозой в тринадцать ноль-ноль все живое на острове уничтожить.
