— Так то другой человек, Сергей Петрович, — успокоил Миша. — Я точно знаю, что фамилия у него совсем нетрудная. Зовут его, как и меня, Мишей. А фамилия так и есть — Черный.
— Где он теперь? Что с ним? — бледнея и теряя силы, спросил раненый.
— Да вы не бойтесь! Он уже снова на воле. Его сперва поймали. Посадили. А потом он убежал.
— Когда он убежал? Когда?
— О побеге я только сегодня узнал. Староста развесил приказ полиции искать Мишку Черного. А тому, кто найдет, десять тысяч марок обещают, дом и корову! Да только у нас таких нет, как тот предатель. Ручаюсь, во всем селе ни одного.
Раненый долго молчал, учащенно дыша. Потом тихо сказал, что все-таки ему хотелось бы как можно скорее поговорить с отцом мальчика.
Мишка Черный, наверное, это и есть его друг. Он теперь придет на поляну к березе и не найдет его.
На лбу раненого вдруг выступил пот, глаза закрылись, голова бессильно повернулась набок и он потерял сознание.
Миша испугался, что командир так и умрет, и побежал за фельшерицей.
…Шли дни, Стародуб понемногу поправлялся. А когда смог ходить, встретился с укрывавшейся в лесу группой красноармейцев и местных коммунистов. Через месяц они организовали партизанский отряд и вот пустили первый поезд под откос…
Между прочим, Стародуб сказал и о том, что видел ребячью могилу с флажком.
— Сначала удивился, что там была приписана моя фамилия. А потом догадался, что это приходил ты, что тебя ввели в заблуждение, — говорил Стародуб. — Я стер свою фамилию и написал тебе несколько слов. Назначил день, когда приду опять к этой могиле на случай возможной встречи с тобой. Но ты не пришел ни в первый, ни в другие дни.
— Сергей Петрович! — встрепенулся Михаил, встал и нервно походил вдоль носилок. — Скажите, кроме шести известных нам органов чувств, у человека есть еще какой-то скрытый, пока что неизвестный?
— Это ты к чему?
И Михаил рассказал, как ему до смертельной тоски хотелось сходить на могилу Стародуба перед уходом отряда в другой район.
ЦЕНА СНАЙПЕРА
ИНОГДА ОТСТУПИТЬ — ЗНАЧИТ ПОБЕДИТЬ
В эту ночь немцы стреляли трассирующими пулями. Над островом почти беспрерывно тянулись «красные осы». И партизаны шутили: «Немцы думают, что на острове нет спичек, вот и присвечивают». В лесу партизаны насчитали до десятка костров. Но сразу поняли, что почти все это ложные костры. Немцев возле них нет. Видно, они сидели в засаде, надеясь выманить островитян. А партизаны и не думали уходить с острова прежним путем. Все взоры их были направлены на восток, где простиралось неведомое тряское болото, за которым хотя и далеко, но была свобода.
