О, она, чье имя я твержу во время моих одиноких прогулок, когда накручиваю круги вокруг дома, где она спит, и я храню ее сон, а она даже об этом не знает, а я поверяю ее имя деревьям, своим единственным конфидентам, ибо я одержим длинными загнутыми ресницами, ибо я люблю, люблю ту, что я люблю, и она полюбит меня, потому что никто не умеет любить так, как я, и почему же ей меня не полюбить, ведь любила же она жаб и лягушонка всей своей любовью, и она полюбит меня, полюбит, полюбит, несравненная полюбит меня, и я с нетерпением буду каждый вечер ожидать ее, и я стану красивым, чтобы ей понравиться, и я сбрею бороду, и буду бриться каждый день, чтобы ей понравиться, и буду подолгу лежать в ванной, чтобы время шло побыстрей, и все время буду думать о ней, и когда придет пора, о, чудо, о, песнь в машине, что повезет меня ко мне, к ней, которая будет меня ждать, к ее длинным ресницам и глазам, как звезды, о, ее взгляд навстречу мне, когда она будет ждать меня на пороге, стройная, в белых одеждах, готовая к встрече, прекрасная специально для меня, готовая к встрече и сохраняющая свою красоту, боясь испортить ее, если я задержусь, подбегающая к зеркалу, чтобы проверить, все ли еще она прекрасна, на месте ли еще вся ее красота, и, вернувшись на порог, ожидающая меня с любовью, такая трогательная в тени роз, о, нежная ночь, о, возвращенная юность, о, чудо нашей встречи, о, ее взгляд, о, наша любовь, и она склонится к моей руке, превратившись на мгновение в простую крестьянку, о, чудо ее поцелуя на моей руке, и она поднимет голову, и наши любящие взгляды встретятся, и мы не сдержим улыбки, потому что так сильно будем любить друг друга, ты и я, и слава богу.
Он улыбнулся ей, она вздрогнула и опустила глаза. Ужасной была эта беззубая улыбка. Ужасны были слова любви, исходящие из черного рта. Он шагнул вперед, и она почувствовала надвигающуюся опасность. Не перечить ему, говорить все, что он захочет, лишь бы он ушел, боже мой, лишь бы он ушел.
— Я стою перед тобой, — сказал он, — старик, ожидающий от тебя чуда. Я стою, слабый и бедный, седобородый, сохранивший всего два зуба, но никто не будет тебя любить и понимать так, как я тебя люблю и понимаю, никто не воздаст тебе таких почестей своей любовью. Всего два зуба, и я предлагаю их тебе вместе со своей любовью, хочешь моей любви?
— Да, — сказала она, облизав пересохшие губы, и выдавила улыбку.
— Слава богу, воистину слава, ибо вот та, что искупает грехи всех женщин, вот лучшая из дочерей Евы.
