Эди ждала. Ее начинало слабо подташнивать, как бывает, когда долго уверяешь себя, что тебе все равно, не очень-то и хотелось, а затем вдруг понимаешь, что на самом деле твое равнодушие — лишь видимость.
Продюсер перевел взгляд на Эди.
— Вы заметили, что между этими героинями есть связь, мисс Аллен?
— Сейчас — да…
Айвор отложил газету и поднялся. Даже в свободной лыжной куртке он выглядел плотным и коренастым; его глаза были светлыми, блекло-голубыми.
— Я буду играть пастора Мандерса уже в седьмой раз, — сообщил он Эди.
— Бог ты мой.
— Три постановки в Осло, одна — в Эдинбурге, одна в Скарборо и одна — здесь, в Лондоне.
Она нервозно улыбнулась.
— Так вы норвежец?
— Наполовину.
— Ваш отец?..
— Мать.
Эди кивнула.
— У вас, — продолжал Айвор, — есть удачная реплика.
— Правда?
— Да, вот эта: «Во мне говорит нечистая совесть».
— М-да, — с усилием отозвалась Эди, — по крайней мере это я должна была знать.
Режиссер подался вперед:
— Пора начинать. Вы у нас не единственная.
Эди смотрела на листы с текстом пьесы:
— С какого места…
— Я начну, — вмешался Айвор. — С реплики «у меня прямо голова кругом идет».
Эди широко раскрыла глаза.
— Наизусть? Без текста?
Айвор улыбнулся.
— Он мне не нужен.
— От такого поневоле растеряешься… — засмеялась она.
— Ничуть. Совсем наоборот. Для вас это благо.
— Да?
— Это все равно что играть в теннис с партнером, который гораздо сильнее вас, — с улыбкой пояснил он.
Эди сглотнула. Нарастающее раздражение уже вытесняло тошноту.
— Ну конечно.
— Начинаем.
— Отлично.
— Я подам знак, когда можно закончить.
Эди перевела взгляд на режиссера: он смотрел не на нее и не в текст. Она кашлянула.
— Извини, — глазом не моргнув вступил в разговор режиссер, — извини, Айвор, но когда заканчивать, решу я. — Он медленно прошелся взглядом по всей комнате и наконец засмотрелся в окно. Продюсер изучал собственные ногти.
— Поехали, — скомандовал режиссер.
По своему обыкновению, Рут Манро засиделась в офисе дольше всех. Она считала, что своей сознательностью не только подает хороший пример, но и экономит утреннее время, разгребая мелкие дела накануне вечером: стол в полном порядке, почти на все письма из США написаны и отосланы ответы, рабочие бумаги собраны в аккуратную стопку и придавлены гладким серовато-белым камнем-голышом, подобранным на пляже в Девоне во время одного из первых выходных, проведенных вместе с Мэтью Бойдом. Оставаясь одна в офисе, она получала возможность сбавить темп, подумать, воспользоваться преимуществами краткого и ничем не заполненного промежутка времени между рабочим днем и предстоящим вечером. И кроме того, у нее появлялось время для поддержания дружеских связей.
