В начале двенадцатого на лестнице дока появились Дуг и Кристин. Они спустились и сели в фургон.
Я поехал через город и припарковался в полуквартале от Сайпресс, 113. Это было высокое, старинное деревянное здание на перекрестке улиц.
Сверкнули фары, из-за угла появился фургон и остановился перед домом. Канелли и девушка вышли из машины, пересекли газон и поднялись по наружной лестнице. В окнах на втором этаже вспыхнул яркий свет, через некоторое время он потускнел: опустились шторы.
— Мотай домой, Канелли, — пробормотал я. — Иди к своей жене и детям.
Я отыскал в пепельнице окурок, расправил его и закурил. Через некоторое время Канелли спустился по лестнице, сел в машину и отъехал.
Когда я поднялся до лестничной площадки, выключился свет. Дверь приоткрылась. На меня смотрела Кристин Терри. На ней была плиссированная белая юбка и белая с диагональными голубыми полосками блузка. Они были ей явно велики. Кристин молчала, не проявляя ни удивления, ни нервозности, ни гнева. Она не произнесла ни естественного «Да?», ни «Что вам угодно?» и просто смотрела на меня.
— Миссис Терри, — обратился я.
Во дворе прошелестел листьями пальм налетевший ветер.
— Как вы нашли меня? — спросила она наконец. Голос у нее был низкий и хриплый, как если бы у нее был ларингит.
— Я следил за Канелли.
— Вы репортер. Я видела вас в доках вчера.
— Я могу войти?
— А зачем вино? — спросила она, слабо улыбнувшись. В ней не чувствовалось враждебности, а ее самоуверенность и спокойная ирония вызвали во мне некоторое замешательство. Поистине в этой женщине было что-то пугающее. Впрочем, скорее всего я просто воспринимал ее таковой.
— Вино? Я полагал, что мы можем пропустить за разговором стаканчик-другой.
— Ах, вот как? Разрешите взглянуть на этикетки.
Я протянул ей одну из бутылок.
— Ого! — пробормотала она. И добавила: — Конечно же, входите.
Она внесла бутылки в комнату без дверей, которая, как я понял, служила кухней. Двери в спальню были закрыты. Это была маленькая, давно не видевшая ремонта квартира с устойчивым запахом плесени. Деревянные полы покоробились, обои были чем-то забрызганы; мебель состояла из колченогого дивана, обшарпанного кресла, двух столиков с дешевыми лампами и трех стульев из хрома и пластика вокруг пластикового обеденного стола. Жалюзи на окнах не было — только желтые шторы. Плесень, тараканы, деревянная гниль, комнатные муравьи, затхлость и духота. Окна были наглухо заколочены и когда-то давно закрашены краской.
