Встала по стойке смирно, чтобы отдать рапорт, а мысль сверлит: «Не по форме одета. Нагорит мне сейчас!»
— Товарищ полковник, второе отделение госпиталя к приему раненых готово! Докладывает… старшина медицинской службы Никулина.
И тут заметила, что позади начальника стоит генерал-майор. «Ну теперь-то определенно достанется!» Положено рапорт отдавать старшему по званию.
Выручил полковник:
— Хотя и не вижу, что докладывает старшина, но вижу, что полный порядок. Даже с цветочками и дорожками. Хорошо встречаешь раненых. Молодец! А то «на передовую хочу!» — напомнил он.
Подполковник Темкин удивленно посмотрел на меня, лотом на полковника. Заметив недоумение шефа, Харченко сказал:
— Вы, товарищ подполковник, докладываете, что это одна из лучших ваших медсестер, а не знаете о том, что она хотела убежать на передовую. Я подумал, что здесь ее обижают, — не призналась.
— Не-ет, — растянул начальник, — мы живем дружно. И разговору о передовой никогда не было.
— Она к вам с такой просьбой и не пошла бы. Знает, что не отпустите. Потому и махнула прямо в санотдел. Мы с ней хорошо побеседовали. А то бы прощай, товарищ начальник! Вот так-то, дочка, будь здорова!
Подполковник Темкин, выходя последним, обернулся и погрозил мне пальцем:
— Я тебе покажу передовую!
Сквозь щели между досок, которыми заколочены незастекленные окна в комнате общежития, мелькало пламя, пробивался насыщенный гарью воздух. Здесь ужасно было неуютно. Поэтому мы с девчатами собирались редко. А когда встречались, предчувствуя скорое расставание, обсуждали свое будущее. Как бы итог подводили всей нашей беспокойной походной жизни. Вспоминали хорошее и плохое, веселое и грустное. Часто вспоминали о Шуре Гладких. Она писала нам вначале из госпиталя, а последнее время уже из дому. Признавалась, что скучает о нас и завидует, что находимся в строю. Что переживает за состояние своего здоровья, так как сдвигов в лучшую сторону пока не чувствует, несмотря на проведенное лечение в госпиталях и санаториях. Мы сочувствовали ей и печалились.
Вспоминали, как в своих нарядных костюмах ходили на танцы. Партнеров всегда было много, и все напрашивались в провожатые. А мы договаривались избегать знакомств. Не без сожаления жертвовали прощальным вальсом, незаметно исчезали из зала и спешили восвояси, оставляя кавалеров в недоумении.
Оксана поведала нам о том, как несколько дней назад к ней явился Николай Дунаевский на дамском трофейном велосипеде со спущенной камерой.
