— Ну? Ты узнал, кто убил Лили?
— О, конечно, хозяин. Преступник выдал себя, и я отправил его в полицейский участок. И маргаритки расцвели на улицах Лондона. И никогда не будет туманов.
Йен позволил Керри продолжать, не пытаясь понять его слов.
— Что ты узнал?
Керри тяжело вздохнул и встал.
— Вы ожидаете чуда? Как и ваши истекающие кровью братья, которые просят вас о прощении. Я знаю, что когда лорд Кэмерон попросил меня поместить вас в этот балаган, в этот сумасшедший дом, он надеялся, что я вылечу вас и привезу домой.
Йен выжидал, зная, что Керри любит поболтать, прежде чем скажет что-то по существу.
Керри схватил со спинки стула сюртук Йена и начал чистить его.
— Господи, что вы сделали со своими костюмами, пока меня не было?
— Ими занимался служащий отеля, — сказал Йен, зная, что Керри способен часами оплакивать его одежду.
Ибо, как человек, родившийся в трущобах Ист-Энда, был страшным снобом, когда дело касалось состояния его одежды.
— Ну, надеюсь вы не разгуливали по улицам в лавандовом жилете с грязными пятнами. Эти лягушатники совершенно лишены вкуса.
— Что же ты узнал? — напомнил ему Йен.
— Подхожу к этому. Я сделал так, как вы сказали, и вошел в дом, как будто я был обыкновенной дрянью, искавшей сувениры. Там нечего было и искать. Все обычно, как и могло быть.
— Лили была заколота собственными ножницами. Это было чем-то из ряда вон выходящим.
— Она не сопротивлялась. Мне сказал об этом полицейский, стоявший там на посту. Виду нее был скорее удивленный, чем испуганный.
Йен думал также.
— Она знала, кто это сделал. Впустила его, как постоянного клиента.
— Точно. — Керри пошарил в карманах и вытащил лист бумаги. — Я зарисовал комнату, как вы и просили, и записал все, что в ней находилось. Непростая работенка — сделать это, когда Большой Билл не спускал с меня глаз.
Йен взглянул на рисунок Керри и списки.
— Это все?
— И это все? — спросил Керри, ни к кому не обращаясь. — Я тащился через всю Европу, ехал в поездах и вонючих кебах, был его глазами и ушами, а он говорит: «Это все?»
— Что еще ты обнаружил?
— Не помешало бы немного сочувствия, хозяин. Чего только со мной не случалось, когда я трудился для вас. Как бы то ни было, я добрался до Рима. Он там, пробыл там месяц, никуда не выезжая.
— Он тебя не видел? — сурово спросил Йен.
— Нет, я скрывался. Он чуть не заметил меня, но «чуть» не считается. К счастью, я ускользнул.
Йен, потирая висок, смотрел на огонь. Будь проклята эта уголовная боль. Он не сомневался в том, что этот человек может находиться в разных местах Италии и платить кому-то находящемуся в Лондоне за что-то, сделанное им там, как он поступал и с Керри.
