После всего этого меня спустили в подвал, где были змеи и скорпионы. Их там разводили специально, чтобы запугивать нас, девушек. Не убивать, а именно запугивать. Подвал был тесным, совершенно темным, в нем воняло, как из сточной канавы. Связанную, меня оставили в подвале, вывалив напоследок змей прямо мне на голову.
То была комната наказаний. Меня часто таскали туда, я считалась трудной. Клиентам не нравилось, что я такая уродина, или же им казалось, что я смотрю на них каким-то недобрым взглядом. В общем, жаловались на меня часто. Другие девушки рассказывали, что в комнате наказаний даже умирали. Они очень боялись оказаться там из-за духов умерших. Но привидения меня не пугали. Что мне было бояться мертвых! Я тоже плакала, но лишь потому, что была сиротой, что ничего не могла сделать, плакала из-за того, что меня насиловали, били, морили голодом. Я плакала от боли душевной, а не физической, оттого что не могла отомстить своим мучителям. Ни дедушке, ни охранникам, ни даже собственным родителям, уготовившим мне такую участь. Я отчаянно нуждалась в материнской ласке и в то же время ненавидела мать за то, что ее нет рядом. В моей жизни не было места любви.
Не помню, когда меня выпустили, — прошло много времени. Может, целый день. Мне помогла выбраться Мом — собственные ноги меня уже не слушались. Тетушка Hoп до того сердилась, что сказала: «Ни крошки у меня не получишь». Но я и не хотела есть. Тетушка Hoп собиралась побить меня, но тетушка Пэувэ остановила ее — мол, я и так получила свое сполна. Так оно и было на самом деле — пережитых мною мук хватило бы на двоих. Меня заставили весь день убираться, а спать не позволили — ведь я ничего не заработала. Мом сжалилась надо мной — промыла ссадины перекисью водорода. Она-то знала, каково это.
После этого я стала принимать клиентов. Выбора у меня не было.
* * *
Днем мы сидели в квартире тетушки Hoп. И вот через некоторое время к нам привели третью девушку. Тетушка специализировалась на новеньких, которых ей поставляли прямо из деревень. Но поскольку она сдавала комнаты приличным людям, ей не хотелось, чтобы клиенты ходили прямо к ней домой, так что по вечерам она отводила нас в заведение тетушки Пэувэ.
Итак, мы были собственностью тетушки Hoп, но именно тетушка Пэувэ всем заправляла и отстегивала своей товарке долю. Таких, как тетушки Ноп и Пэувэ, называли мибун — содержательницами притона с проститутками. Они за нами присматривали, кормили нас и одевали, хотя вообще-то мы за все это платили, и жили вместе с нами. А на ночь сдавали нас в аренду.
