Я добежал до одного места дороги, где были камни, которыми можно было бросать в змею. Я остановился, как для того, чтобы отдохнуть, так и чтобы вооружиться камнями; но она, заметив мой страх, решила переползти по песку, чтобы броситься на меня; вследствие этого у меня появилась надежда освободиться от нее, так как, попав на песок, она не могла пользоваться щитками и могла двигаться только очень медленно. Ободрившись, насколько мог, я бросил в нее столько камней, что почти засыпал ее ими, и, попав в нее одним, после того как я несколько раз плюнул ей в голову – это для них яд, – я попал в нее камнем на поллоктя выше хвоста, в то место, где находится у нее главная сила движения, отчего она не могла больше двигаться, и, набросав на нее еще много камней, я раздробил ей голову и сел отдыхать. В это время прошли двое людей, шедших по направлению на Адамус, и рассказали мне то, о чем я сказал выше. Они измерили змею, и в ней оказалось десять футов длины, а толщиной она была больше нормального запястья. Они вскрыли ее и нашли в ней двух очень хорошеньких маленьких кроликов; ибо эти змеи очень прожорливы и мало пьют, хотя проводят много времени без пищи, и потому пищеварение у них происходит очень медленно; поэтому, когда она двигалась медленно, можно было ясно заметить ее тучность.
В то время, пока я отдыхал, я размышлял, сколько существует на свете вещей, которые направлены против человеческой жизни; ведь даже животное без ног и без крыльев преследует его и начало преследовать его с самого его появления, прежде всякого другого животного, или для того, чтобы не думал человек, что ему дано господство и право распоряжаться на земле без обязательств и без трудностей, или для того, чтобы он умел своим разумом отличать злое от доброго и остерегаться того, что может ему повредить; посредством этого разума он знает и умеет распознавать полезную пищу и отвергать вредную, бежать от животных диких и пользоваться покорными; но дикие и вредные животные предупреждают о зле, какое они могут причинить, или когтями, или рогами, или зубами, или клювами. Но чтобы животное без ног, без клюва, без когтей, без рогов – как это – было настолько страшным и отвратительным, что ужасает при одном только взгляде на него! Это было установлено Богом, чтобы смирить и унизить гордость человека при помощи самой грязи и нечистоты змеи, наводившей на меня ужас, даже когда я видел змею мертвой; и признаюсь о себе, что всегда, когда я вижу подобных гадин, они порождают во мне новый страх и ужас. Да и кто не ужаснется, видя, что нечто, похожее на сербатану
