Мы остановились в закусочной в Манхассете, чтобы купить сигареты и выпить чаю со льдом. Потом, вместо того чтобы ехать в сторону скоростного шоссе, мы завернули в «Диккенс».
— Кто еще едет? — спросил я, когда мы все уселись на табуретки у стойки.
Дядя Чарли посмотрел в сторону.
— Пат, — сказал он.
— Кто он? — поинтересовался я.
— Она, — поправил дядя Чарли.
— Пат — новая подружка твоего дяди, — прошептал Томми.
Мы ждали эту самую Пат. Меня не обрадовало, что к нашей компании присоединится женщина, и мне совсем не нравилось, что она опаздывает. Наконец она появилась со свистящим звуком, будто порыв ветра распахнул дверь и внес ее с собой. У нее были волосы цвета виски, ярко-зеленые глаза и веснушки, похожие на мокрые листочки, прилипшие к носу. Она была долговязой, как дядя Чарли, — тоже фламинго, только более женственный.
— Привет, ребята! — закричала она, швыряя сумочку на стойку.
— Привет, Пат!
— Простите, что опоздала. Пробки были невероятные. — Она закурила сигарету и оглядела меня сверху вниз. — Ты, должно быть, Джей Ар.
— Да, мэм. — Я вскочил с барной табуретки, снял бейсболку и пожал ее руку.
— Боже мой, боже мой. Настоящий джентльмен. Что ты делаешь с этими олухами?
Она сказала, что ей бы хотелось, чтобы у ее сына — моего ровесника — были такие же хорошие манеры.
— Мама в тебе, наверное, души не чает.
За десять секунд ей удалось найти самый короткий путь к моему сердцу.
На стадионе «Шиа» наши места были в трех рядах от «дома». Дядя Чарли и мужчины расселись, вытянув ноги, и стали знакомиться со всеми, кто сидел рядом. Дядя Чарли сказал мне, чтобы я не стеснялся, если мне будет нужно в туалет, только «запомни, где мы сидим, и не уходи надолго». Он заметил разносчика пива и помахал ему.
— Запомни, где мы сидим, — повторил он и разносчику, — и не уходи надолго.
— Ты за кого сегодня болеешь? — спросил Джо Ди у дяди Чарли.
— Я прямо не знаю. Душой я за «Метс», но поставил на «Филадельфия Бразерз Лаверс». А ты за кого, Джей Ар?
— Хм. «Метс»?
Дядя Чарли поджал губы и искоса посмотрел на меня, будто я сказал какую-то глупость. Он пошел позвонить, чтобы сделать ставку, и Пат развернулась так, чтобы видеть меня.
— Как поживает твоя мама? — спросила она.
— Хорошо.
— Она в Нью-Мексико?
— В Аризоне.
— О, ей, наверное, одиноко без тебя.
— Надеюсь, что нет.
— Поверь мне. Я сама мать-одиночка. Ей очень плохо.
— Правда?
— У тебя нет ни братьев, ни сестер, верно?
Я покачал головой.
— Значит, она там совсем одна! Но она пошла на эту жертву, потому что понимает, как много твои двоюродные сестры, брат, бабушка и дядя Чарли значат для тебя! Вы разговариваете с ней по телефону?
