Я глубоко вдохнул, открыл дверь и нырнул вовнутрь. Дверь со стуком захлопнулась, и меня поглотила темнота. Альков. Впереди была еще одна дверь. Я потянул за ручку, скрипнули ржавые пружины. Снова сделав шаг вперед, я оказался в длинной узкой пещере.
Когда глаза привыкли к темноте, я заметил, что воздух здесь красивого бледно-желтого оттенка, хотя я и не видел никаких ламп или других возможных источников света. Воздух был цвета пива, пах пивом, и дыхание у всех присутствующих было с ароматом пива: с привкусом солода, густое и пенное. Сквозь пивной дух пробивался запах обветшания и гнили, не то чтобы неприятный, а больше похожий на аромат старого леса. Здесь также чуть-чуть пахло духами и одеколоном, тоником для волос, кремом для обуви, лимонами, бифштексами и газетами, а еще заливом Манхассет. Мои глаза начали слезиться, как в цирке, где в воздухе стоял острый звериный запах.
О цирке также напоминали мужчины с белыми лицами, оранжевыми волосами и красными носами. Там сидел владелец часовой мастерской, который всегда давал мне шоколадные сигареты. Еще там был хозяин магазина канцтоваров, вечно жующий сигару, который всегда так пялился на мою мать, что мне хотелось ударить его по ноге. И еще десяток мужчин, которых я не узнал и которые выглядели так, будто только что сошли с городского поезда, а также несколько человек в оранжевых футбольных фуфайках с эмблемой «Диккенса». Одни сидели на высоких табуретах вдоль барной стойки, которая представляла собой кирпичную стену, увенчанную светло-золотистой дубовой плитой. Другие расселись по углам, в темной комнате, — как большое стадо редких животных, которых я выслеживал.
В «Диккенсе» также были и женщины, потрясающие женщины. У той, которая сидела ближе всех ко мне, были длинные светлые волосы и серебристо-розовые губы. Я видел, как она провела наманикюренным пальчиком по шее мужчины и прижалась к его руке. Я поежился при этом проявлении физического влечения. Как будто почувствовав мое смущение, женщина повернулась.
— О-о, — сказала она.
— Что случилось? — спросил стоящий сзади нее мужчина.
— Ребенок.
— Где?
— Вон там. У двери.
— Эй, чей это ребенок?
— Не смотрите на меня.
Из темноты вышел Стив.
— Чем могу помочь, сынок?
Я помнил его по софтбольному матчу. Он был, наверное, самым высоким в баре. Волосы слегка вьющиеся, лицо темно-красное, цвета красного дерева, а глаза как голубые щелки. Стив улыбнулся мне, обнажив крупные кривые зубы, и мне показалось, что в комнате стало светлее.
