— Так, пошли в дом.
Уткнувшись в горловину твоего свитера, я мурлыкнула, уже совсем охмелевшая:
— Хочу к камину...
— Хорошо, будет тебе камин, — улыбнулась ты.
Рыжий, как сама осень, огонь затрещал, разгоняя сумрак и отражаясь в твоих глазах. Диванные подушки перекочевали на пол, сверху нас укрыло одеяло из спальни, и под ним-то всё и случилось — такое долгожданное, мучительно-восхитительное исполнение пророчества. Тогда я узнала в полной мере виртуозность твоих пальцев, которые, как уже было сказано, умели танцевать не только на струнах. Пусть кто-то считал это ненормальным — к чёрту! Идите в Тартар, праведники. Для нас это было единственно правильное свершение. Слияние душ и тел, воссоединение половинок, потерявших друг друга много тысяч лет назад.
Из осенней прохлады перенесёмся в адское летнее пекло. Память — машина времени, на которой можно перемещаться куда угодно и воскрешать тех, кто ушёл навсегда.
Жуткая жара началась уже в мае: в двадцатых числах температура доходила до плюс тридцати. Сегодня шестое июня, и в девять утра уже двадцать восемь градусов. Если бы не кондиционер, работать было бы невозможно.
Каблуки мягко и глухо вонзаются в нагретый за день асфальт: я иду домой. Густой, как тёплый кисель, ветер обнимает мои ноги, играет подолом светлого сарафана, а волосы над шеей намокают от пота уже через десять минут ходьбы. Супермаркет — островок прохлады: струи воздуха из мощного кондиционера спасают меня от обморока. Кассирша, загорелая до смуглости стройная брюнеточка, тыкает пальцами с длиннющим маникюром по кнопкам кассового аппарата — получается медленно и неловко. Мне думается: зачем отращивать такие когти? Работать же неудобно. А сама девушка очень симпатичная, обычно мне нравится такой тип внешности — средиземноморский. Что-то испано-итальяно-греческое. Впрочем, ты к нему не принадлежишь, но ты — особый случай.
И снова убийственная жара охватывает со всех сторон, и мозги вскипают и томятся в черепной коробке. Кожа головы потеет под волосами, дома придётся сразу же мыться. Мысли о прохладном душе окрыляют и заставляют меня торопиться.
В подъезде прохладно. Ручки пакета с продуктами до боли режут ладонь, пока я карабкаюсь по ступенькам, пыхтя и отдуваясь.
