Вот почему Кристина вела теперь Станислава и Стасика к срезанному наискосок «домику-торту» на углу Краковского предместья и Козьей улицы.
В угловом окне второго этажа в Галиной комнате на окне стояла Галинка, прижавшись фарфоровым носиком к стеклу и протянув навстречу улице свои фарфоровые ручки, что на условном языке девочек означало: «Все в порядке! Приходи скорее! Я жду!»
Кшися повернула к подъезду, но в последний момент вдруг остановилась, неуверенная.
Ей показалось, что Галинка выглядит иначе, чем всегда.
Ну конечно!
Обычно кукла была освещена светом, падавшим из других окон Галиной комнаты, выходивших на другую сторону. Сегодня она стояла в темноте, на фоне темной портьеры.
Точно такими же темными шторами были прикрыты все окна в квартире у Миложенцких, что обычно не было здесь принято.
Несмотря на теплый день, даже форточка была закрыта.
Быть может, это была случайность, но какая-то странная. А вдруг окно закрыто потому, что в квартире гестапо устроило засаду? Но почему же Галинка по-прежнему стоит на подоконнике? Галя наверняка догадалась бы убрать ее, предупредив тем самым об опасности. Но если бы она даже не могла двинуться с места, то человек, закрывавший окно, наверняка сбросил бы куклу на пол.
Кристина растерялась. Уходить, но куда?
Она внимательно оглядела подъезд «домика-торта» и оба выхода — один на Краковское предместье, другой — на Козью улицу. Пусто, немецких часовых не видно. Сделала знак войти Станиславу и Стасику.
А сама тихо и осторожно стала подниматься на второй этаж.
Они стояли в полумраке коридора, неуверенные, настороженные.
Хотя Кристина старательно скрывала свою тревогу, Станислав и Стасик почувствовали, что она чем-то захвачена врасплох, что в ее простом первоначальном плане заминка.
Ребята внимательно прислушивались.
Старый дом, похоже, был переполнен неизвестно откуда льющейся музыкой, казалось, даже стены его поют. То рыдающие, то бурные, эти звуки к кому-то взывали, чего-то требовали.
— Шопен?.. — пробормотал Станислав. — Вопреки немецким запретам?..
Неожиданно за их спиной послышался недовольный голос:
— Кавалеры, вы куда? К кому?
— Да мы… Только так… — промямлили они.
— Если ни к кому, тогда выметайтесь!
Едва различимая в полумраке, хозяйка грозного голоса и метлы весьма энергично напирала на них. Не желая вызвать скандала, они медленно отступали к выходу, ведущему на тихую Козью улочку, казавшуюся им намного безопаснее оживленного Краковского предместья.
