«Суть в том, чтобы лгать не во всем, — пояснял Бурден, — иначе сам запутаешься». Он придерживался принципов «чем проще, тем лучше» и «умелому лжецу правда только на пользу». При выборе имен он предпочитал те, которые имели бы для него некий личный смысл, пробуждали ассоциации — таким условиям отвечала фамилия «Кассис», образованная от имени отца. «Уж свое имя-то забывать никак не годится», — усмехался он.
Свою деятельность Бурден сравнивал с работой шпиона: меняется оболочка, а «суть» человека остается прежней. При таком подходе ему было гораздо проще водить за нос простодушных и даже не очень простодушных людей, а главное — он как бы сохранял «ядро» своей личности и даже какое-то самоуважение. «Жесток я бывал, но не собирался превращаться в чудовище», — подчеркивал он.
Придумав себе очередную личность, Фредерик принимался за подготовку: тщательно выщипывал брови, запасался кремом для эпиляции. В роли подростка он предпочитал носить мешковатые штаны и рубашки с длинными рукавами, в которых прятались кисти рук, — так он казался более хрупким, маленьким. Загримировавшись и нарядившись соответствующим образом, Фредерик становился перед зеркалом и спрашивал себя, увидят ли все в нем того, за кого он хочет себя выдать. «Главное — не лгать себе самому» — таков был еще один принцип этого великого мошенника.
Для того чтобы войти в роль, Фредерику требовалось отыскать некие внутренние точки соприкосновения с очередным своим персонажем — прием, хорошо известный в актерской среде.
— Все мне твердили: «Почему бы тебе не стать актером?» — похвастался передо мной Фредерик. — Я мог бы стать прекрасным актером, не хуже Арнольда Шварценеггера или Сильвестра Сталлоне, вот только я не хочу никого изображать, я хочу быть кем-то.
Еще одна хитрость: чтобы стать кем-то в реальном мире, Фредерик Бурден старался заранее убедить местные власти в подлинном существовании своего вымышленного персонажа. Он часто поступал так же, как в Ортезе: звонил «взрослым» голосом на горячую линию и сообщал о подростке, находящемся в опасности. Естественно, никто не склонен был подвергать чересчур суровому допросу ребенка, оказавшегося в тяжелом положении, а если кто-то и замечал, что Бурден выглядит чересчур взрослым для того возраста, который он указывал, «подросток» и не спорил. «Любой тинейджер мечтает выглядеть старше, — пояснял он. — Я принимал это за комплимент».
Своим хитроумием Бурден гордился, однако не заносился и признавал истину, которая известна любому мошеннику, хотя большинство из них не желает высказывать ее вслух: в сущности, обманывать людей не так уж сложно. Такие люди, как Бурден, легко подмечают слабости своего собеседника — тщеславие, алчность, одиночество — и умело пользуются этим, чтобы внушить к себе доверие. Задним числом в большинстве «идеальных афер» обнаруживаются такие логические ошибки и даже абсурд, что становится даже неловко за поддавшихся на обман людей.
