Через пару дней Трофимов уже располагал некоторой информацией о Примакине, выходящей за рамки медицинской карты:
Примакин Алексей Антонович. Инженер — энерге- тик. В свой тридцать пять лет дважды был женат и оба раза неудачно. Детей не имеет. Человек положительный, безобидный. В прошлом известный спортсмен, мастер спорта. Год назад, во время аварии на подстанции, подвергся воздействию сверхмощного электромагнитного поля. До недавнего времени психических нарушений за ним не наблюдалось…
Без передышки на смену отравлениям, эпидемиям и многочисленным человеческим бедам, с ними связанным, пришло бедствие стихийное.
Ртутный столбик быстро падал. Неправдоподобно быстро. Минус тридцать пять — ртуть бессильна. Уже были переплюнуты все летописные минимумы, а спирт в термометрах продолжал пятиться. Наконец «примерз» у отметки минус пятьдесят три градуса. Скачок в пятьдесят четыре градуса за сорок восемь часов. Локальная зона аномальных температурных явлений: задачка метеорологам.
Мороз рвал трубы и провода. Целые улицы без света и отопления, в домах холод собачий. Сердечные приступы, обморожения. Обморожения со смертельным исходом. Точно проклятие нависло над городом.
Железнодорожные кассы — самое жаркое место. Беженцы…
— Граждане пассажиры, не стесняйтесь, оплачивайте проезд. У водителя имеются в продаже абонементные книжечки и проездные билеты. Смелее подходите к кассам, на линии возможен контроль, — подбодрил вошедших водитель.
«Контроль на линии», — усмехнулся Трофимов. — Была у контролеров охота задницу морозить… Впрочем, кто их знает. По мне уж лучше контроль, чем кто‑нибудь из знакомых.
Эх, Примакин, дорого мне твое геройство обойтись может. Дай бог, если ты действительно был демоном или кем там еще, тогда хоть не так обидно будет…»
— Гражданин, вы арестованы, при попытке оказать сопротивление буду стрелять!
Трофимов ощутил холод металла у своего виска. Он не успел ни испугаться, ни удивиться, потому что в следующее же мгновение на соседнее сидение плюхнулся и заржал, довольный шуткой, усатый толстяк. Такое заливистое ржание невозможно было забыть. Даже спустя двенадцать лет. Это был Мошкин. Они познакомились, когда Трофимов еще студентом под рабатывал в отделении скорой помощи. Ни имени, ни отчества Мошкина он не знал. В отделении того все звали по фамилии, Мошкин и Мошкин. Насколько Трофимов помнил, этот Мошкин любил приврать, постоянно проворачивал какие‑то мелкие аферы и был очень не спокоен по части женского пола.
