Марко усмехнулся, плеснул в любимую чашку сладковатого настоя и пристально прочёл записку ещё раз. Почерк чёткий, но без прикрас, такой мог бы быть у квартального писаря. Как машиной писано, словно откатано с деревянного клише. Спросить бы у охраны, не видали ли кого возле Белого павильона, да это всё равно как у ивы спрашивать. Кто хочет стать невидимкой — без труда обманет охрану.
Марко ещё не очень хорошо знал город за пределами дворца, да это было и немудрено, Тайду обрастал всё новыми кварталами ещё быстрее, чем застраивался Запретный город. Однако именно «Яшмовую жабу» венецианец знал. Большая корчма возле Северного въезда в Тайду стояла на границе города, рядом с одноимённым постоялым двором. Там делали отметки почтовые курьеры, покидая столицу. Там же отдыхали караваны, проезжавшие мимо столицы дальше на юг или возвращавшиеся на север. Рядом кипел крупный оптовый рынок: караванщики, которые не могли оплатить пошлину для торговли в столице, сдавали перекупщикам имбирь, мускус, шёлк, железные чушки, чай, дерево, хлопковую нить и многое другое, что молодая столица поглощала без следа, как кипящий пенный водоворот. Там можно было нанять охрану для каравана, выгодно сторговать лодку, закупить фураж для вьючных животных, назначить встречу, найти поручителей для заключения сделки, а то — получить совет гадателя, подлечить подорванное дорогой здоровье, а также приобрести травы и амулеты от сухотки и чёрной желчи, кровяного кашля и паучьей слепоты, всех мыслимых и немыслимых, настоящих и придуманных хворей.
Хорошее место для встречи. В суете, круглые сутки царившей в этом никогда не замолкавшем человеческом котле, легко затеряться тому, кто хочет стать невидимкой. Марко усмехнулся и глянул за окно: солнце, казалось, стояло высоко, но весна только-только началась, и, чтобы поспеть к месту до заката, надо бы скоро выходить.
Собираясь, Марко надел самый потрёпанный халат, в котором тренировался морозными зимними утрами, обмотал ножны тряпьём, а на голову водрузил видавшую виды овчинную мунгальскую шапку, затенявшую пол-лица. Бродяга бродягой. То ли отбившийся от своего полка солдат, то ли безработный погонщик, ищущий попутный караван на север. Вроде бы самое привычное для придорожного постоялого двора обличье, но… Марко в сердцах бросил мохнатую шапку на пол и сплюнул. Неизвестно, что произойдёт сегодня и кто ждёт его в корчме. Умру красиво. Он сбросил тряпьё на пол и надел наградные чешуйчатые доспехи стоимостью в целое состояние. Ремни, скреплявшие инкрустированные наплечья, приятно скрипнули. Начищенная кираса сияла до рези в глазах, играя весенними бликами. Марко довольно огляделся: доспех сидел ладно, как влитой.
