— Их шесть, — задумчиво произнёс император, подцепив кончиком лезвия амулет и поднеся его к глазам. — Одного не хватает.
Паланкин довёз Марка до только что выкопанных прудов — улучшенной копии Драконьих прудов в Канбалу. Совсем скоро, когда стает снег, сюда запустят осетров. Сейчас мёртвая вода, обледеневшая по краям, не оживлённая ни единым всплеском, бесстрастно отражала горбатые мостики для кормления рыбы.
Мертвецки пьяный Хубилай сидел в одиночестве, рядом с креслом валялись несколько горшков с вином. Вздыхая и что-то говоря про себя, Хубилай неотрывно смотрел на шесть тёмных голов, насаженных перед ним на стоящие рядком копья. На седьмом копье красовался уродливый костяной амулет. Не поворачивая головы, император медленно произнёс:
— Ты знаешь, что ты настоящий герой, мой мальчик? Шестеро бойцов Золотой сотни, коснувшиеся этой дряни, неизлечимо больны. Доктор У Гуань-ци говорит, что к утру они умрут и прекратить течение болезни невозможно. Но ты победил их, истребив почти всех. Даже если бы ты не совершил ничего более, всё равно твоё имя достойно остаться в веках.
— Повелитель, это вы убили Пэй Пэй?
— Кто такой Чжуан-цзы? Бабочка, которой снится, что она — даосский мудрец, или мудрец, грезящий, что он — бабочка? Где граница яви?
— За что вы убили Пэй Пэй? Я хочу услышать от вас ответ, даже если для этого мне придётся расстаться с жизнью.
— Я заботился о тебе как отец. А большей частью даже лучше, чем отец. Я считал тебя больше чем сыном. Ты был мне ближе любого из сыновей. И сейчас ты задаёшь мне такие вопросы?
— Кубла-хан, я не смогу жить в неведении… Я не успокоюсь, пока не узнаю правды.
— Правды? Кто такой Чжуан-цзы?
— Если вы не ответите мне, этот червячок незнания сожрёт меня.
— Ты говоришь «червячок»… Что такое «червячок»? Змея, змея, а не червячок — вот, что гложет меня… Мой сын спрашивает меня, не я ли убил его единственную любовь, и если да, то почему я это сделал. Ты поверил словам омерзительного людоеда, который, чувствуя приближающуюся смерть, готов был нести какую угодно чушь, лишь бы отсрочить час расплаты! Ты поверил исчадию ада, а мне — своему отцу, давшему тебе всю Поднебесную, — ты задаёшь такие вопросы?! Я не хочу об этом говорить.
Хубилай сплюнул, ухватил ближайший тяжёлый горшок и жадно отхлебнул. Марко помолчал, потом опустился на одну из подушек, валявшихся вокруг любимого императорского кресла. Хубилай протянул ему горшок, Марко молча отпил и поставил горшок поближе к богдыхану. Узорчатой лентой в горшке плавала змея.
