— Я никогда бы не сделал этого, но великан не дал мне выбора. Если бы он поддался дурману и всё рассказал, мне не пришлось бы…
Но он попросту уснул. Так ничего и не сказав. Я пришёл в ярость и… Плохо помню, что я кричал, как толкнул эту Голубку, что делал… Но когда я очнулся… Я сидел на её лице, положив на него подушку, и смотрел на её ноги… Они дёрнулись последний раз и замерли. Я позвал верного человека, вдвоём мы кое-как перевернули великана, обставив всё так, будто бы он, навалившись на неё телом, придушил шлюху. Мой расчёт оказался верен. Когда великан проснулся, горю его не было предела. Следы преступления были налицо: он очнулся голый, на голом трупе девки, её влагалище было полным спермы, от великана несло перегаром, он ничего не помнил… Он только выл, задрав свою огромную башку и проклиная вино и свою любовь к нему, небеса и землю, и всё на свете. Тем временем, мы переоделись в доспехи, вызвали десяток бойцов и явились в дом, якобы вызванные соседями.
Великан всё выл, мы взяли с него показания, которые он подписал, будучи словно одурманенным. Потом я сказал ему, что можно избежать казни, если он выполнит мою просьбу. Надо сказать, мне пришлось долго рассказывать ему о том, как ценна жизнь. Поначалу он и слышать ничего не хотел, только просил казнить его как можно быстрее. Но, к моему счастью, доверенный человек, которого я взял с собой, оказался умнее меня. Он сказал великану, что за убийство матери внебрачных детей императора ему полагается мучительная смерть. Ему якобы придётся умирать целый месяц, сказал мой помощник, в красках описав эту древнюю казнь. А я воззвал к его чувству долга, напомнив, что ему нужно быть подле тебя, и прочее… И тогда он сломался. В обмен на свою жизнь он дал мне чертежи машины и полные инструкции, как её нужно строить и использовать. Но долго он не прожил. Когда мы отпустили его, он вернулся в свой павильон и погиб.
— Я всё думаю, когда же ты перестанешь врать, Тоган? — устало сказал Марко. — Я был с Ичи-мергеном в ту ночь, и я, вместе с твоим отцом, обнаружил трупы Йоханнеса и Костаса самое большее через час после их гибели. Когда ты успел столько передумать, подготовить всё это дельце с этой твоей Голубкой и провернуть его?
Тоган выронил чашку и изумлённо посмотрел на Марка. Он нимало не выглядел виноватым, наоборот, скорее он походил на отца, который пытается втолковать что-то очень простое своему туповатому переро стку -сыну.
