— Не надо хотеть желать… — скомканно начал говорить Марко, словно позабыв татарский, снова тряхнул головой и перешёл на более сухой катайский: — Нет ничего хорошего в близком знакомстве с женщиной-оборотнем. Это та отрава, с которой мужчине трудно справиться.
— Я слышал об этом, — без нотки фамильярности ответил Кончак-мерген.
— Рассказывай дальше, — сказал Марко, опускаясь в кресло. Испытывая что-то похожее на благодарность к тактичности старого сотника, он решил, что будет правильным подбодрить его, снял с углей чайник, налил в драгоценную пиалу золотистого отвара и подчёркнуто вежливым жестом пригласил мергена отпить.
— Вы очень добры, молодой мастер, — на катайском ответил Кончак-мерген, всем своим видом показывая, что оценил щедрость юноши. — Сейчас мы знаем только одно: ни одна из цепочек следов не ведёт к дворцовым воротам. Иными словами, лисы находятся внутри. Они не пересекали стен, разве что прилетели на территорию Запретного города по воздуху.
— Разве это возможно?
— Наша работа заключается в том, чтобы не делать предположений о возможности или невозможности каких-либо действий. Мы исходим из того, что возможно всё, и мы должны обеспечить полную невозможность любых действий, могущих представлять угрозу для безопасности дворца. Лично я считаю глупыми некоторые ритуалы, которые на этой неделе отправляли подле Главных ворот. Но мои личные предпочтения не должны оказывать никакого влияния на мою работу. Поэтому я проследил, чтобы никто не смог помешать проведению этих дурацких игрищ. Если они могут предотвратить какую-то угрозу, о которой я, по своему скудоумию, не знаю — пусть предотвращают и пусть ритуалы проводятся. Какими бы нелепыми они ни казались мне лично.
— Мы говорили о передвижении по воздуху…
— Был случай, когда во время бунтов двое катайских шпионов проникли в Запретный город Канбалу на огромных воздушных змеях, крашенных осьминожьим чернильным пузырём так, чтобы их крылья сливались с ночным небом. Прежде чем мы взяли их, они успели уничтожить две сотни бойцов и дошли до крыльца ханской опочивальни. С тех пор я стал гораздо более осмотрительным, — усмехнулся сотник и распахнул полы халата, сдвинув в сторону щитки кирасы. Уродливый шрам полностью пересекал весь живот. — Меня спас этот удар. Я остался жив, отделался ссылкой на южные границы. После лечения. Остальные бойцы сотни были казнены за недогляд.
Сотник прошёлся, оправляя халат и переваливаясь с пятки на носок мягкими сапогами без каблуков. Марко молча ждал продолжения. Сотник медленно взял со столика дымящуюся пиалу и продолжил:
