он плыл в разрезе между двумя снами, двумя морями — Нижним морем играющих теней и Верхним морем забвения, — и он решился назвать одно имя. Единственное, которое стоило бы назвать, помня о том, что твоё тело в настоящий момент пребывает распятым на резном ложе машины снов, в самом большом городе Поднебесной. Хубилай, прошептали его губы, перед тем как лицо его погрузилось в туман. И как только узкая струйка воздуха пролетела между небом и языком в последнем «j», многоголосый вой духов загустел, поблёк, померк и стал шумом где-то на поверхности сознания. Марко осмелел и почти скользнул в глубину тумана, позволив телу наполовину погрузиться в поток влажного ветра вслед за лицом.
завитки и струящиеся волокна пара вдруг заплясали, свились в тончайшие узлы, и Марко оказался перед фасадом колоссального стального замка, вздымавшегося к нему откуда-то из тумана ярко играющими на солнце остриями игл. Марко облетел замок, страшась взглянуть ближе к земле, где клокотал красноватый сумрак. Отчётливо запахло кровью и распалённым человеческим телом. Хубилай, робко повторил Марко. Замок загудел, и проклёпанные швы, скрепляющие стальные игольчатые башни, вдруг сдвинулись ещё плотнее, а навершия крыш ещё сильнее заострились. Марко попытался подлететь ближе, и вдруг сотни тысяч алых солёных комков полетели в его сторону, вырываясь из недр стального дворца. Они летели с жутким визгом, больно прожигая в его теле медленно остывающие сквозные дыры с обугливающимися краями. Комков-метеоритов становилось всё больше, и Марко в ужасе увидел, как его тело постепенно истончается, пропадает, изъеденное искрами. Со всё возрастающим чувством животного страха он попытался подняться вверх, вынырнуть из тумана, но тянущиеся к нему дымные шлейфы миллионов алых точек застыли и стали нитями багровой паутины, намертво приковавшей его к замку и теперь тянувшей вниз.
он выхватил из пустоты меч и попробовал взрезать мерзкие тенета, но насмешливый бас протянул из стального панциря: «не выйдет, ведь ты не помнишь имени своего меча». Меч растаял и Марко с возрастающим стыдом увидел, что сжимает в руке свой собственный член, только странно удлинившийся и тонкий, как весенняя сосулька. Он быстро разжал пальцы, но член охватил его горло, словно щупальце, перекрывая доступ воздуха. Стальной замок содрогнулся от хохота. Марко начал падать, задыхаясь, пытаясь освободить горло. Алые нити всё тащили его к земле. Он больно ударился о подножие замка, но от удара все путы, сковывающие его, вдруг растаяли. Он стоял перед уходящей в туманную высь стальной громадой замка. Голый шестилетний ребёнок. Босиком, в холодном осеннем тумане. Насколько хватало глаз, тянулись вдоль горизонта медные плиты, облицовывавшие фундамент крепости. Ребёнок- Марко подошёл к одной из них, засунув в нос чумазый пальчик с обгрызенным колючим ногтем.
