Король Матиуш на необитаемом острове | страница 60
Матиуш вспомнил, что, когда он был маленький, мама строила с ним дворцы из кубиков, из песка или глины, делала ему садики из цветов и листьев и рассказывала чудесные сказки. И еще она рисовала ему картинки. Мамины картинки ему нравились больше, чем в книжках: они были понятней. Мама играла с ним в прятки, пела песни. Много интересного придумывала она, но что именно, Матиуш забыл. Ведь это было так давно!
Значит, чтобы учить маленьких детей, надо самому знать очень много. С Ало ему будет гораздо легче.
Так и оказалось. Ало быстро научился читать. Напишет карандашом: «пес», «песок», «Петя», «перо» – и прочтет. С арифметикой дело пошло еще лучше: Ало скоро уже считал до ста, и Матиуш мог играть с ним в лото и домино.
Только с Алой беда! Вечно она им мешала. Сядут они играть в домино, и она сует первую попавшуюся костяшку, а если ей не позволить, начинает злиться.
– Смотри, Ала, – говорит Матиуш, – вот тут одна точечка, а тут – пять. Найди такую же и положи.
У Алы есть косточка и с одной точкой, и с пятью, но она хватает ту, где две двойки, кладет и еще спорит, что верно.
– Смотри, – терпеливо объясняет Матиуш, – ведь здесь две точечки. Ну посчитай сама: одна и одна – две.
– Одна, две, – как попугай, повторяет Ала, а потом ни с того ни с сего рассердится и разбросает все. – Матиуш плохой, Ало плохой. Ала пойдет к деде.
И бежит жаловаться, что ее обижают.
Еще хуже было, когда они играли в лото. Але непременно хочется выиграть, но как это делается, она не понимает. Ало выкликает, например, «четырнадцать», а ее это словно не касается. Хорошо, если она хоть один раз правильно закроет. А то ей надоест, она расставит фишки как попало и кричит, что выиграла.
С рисованием дело обстояло чуть получше. Дашь ей лист бумаги, она быстро-быстро накалякает что-то и кричит: «Готово! Дай еще!» А вот палочки и кружочки ни в какую не хочет рисовать.
Мальчикам приходилось прятаться от нее, но на голой скале нелегко найти укромное местечко. Случалось, Матиуш выходил из себя.
Быстро бегать Ала не умела: побежит, шлепнется и хнычет. Больше всего любила она, когда Матиуш ей что-нибудь рассказывал. Вытаращит глазенки, рот разинет – думает, бедняжка, так понятней.
А Матиуш разговаривает с ней, как со своей канарейкой. Да, да, не удивляйтесь, Матиуш часто беседовал с канарейкой. Посадит ее на палец и спрашивает, помнит ли она королеву, короля, дворец в столице, Стасика, Еленку, Клу-Клу. А канарейка склонит набок головку, будто хочет сказать, что помнит. Иногда в ответ защебечет или запоет. Но понимает она Матиуша или нет, неизвестно.