К удивлению канцлера, где-то к середине его речи молодой герцог выбрался из постели, в которой все еще валялся вместе с куртизанкой, и принялся внимательно рассматривать свиток, продолжая при этом слушать доклад. Когда отчет о доходах и расходах за год был закончен, молодой герцог еще несколько минут рассматривал свиток, в котором все расходы были разложены на пять статей – армия и полиция, дороги и мосты, жалованье чиновников и слуг, содержание замка и (эти расходы канцлер специально вынес в отдельную статью) его собственные траты. Подняв голову, он удивленно спросил:
– Так это что, я за прошлый год прогулял больше, чем ушло на все остальное вместе взятое?
– Да, ваша светлость, – согласно склонил голову канцлер, у которого даже чуть екнуло под ложечкой.
– Лихо… – Герцог задумчиво потер подбородок.
– Так что, – капризно прозвучало из-под балдахина оставленной герцогом кровати, – ты купишь мне наконец эти флаконы? Я уже устала ждать, пока вы закончите эти свои мудреные речи.
Герцог покосился в сторону кровати, и его лицо внезапно перекосила гримаса раздражения.
– Пошла, – сердито крикнул он, – пошла прочь!
– Но, котик… – испуганно раздалось из-под балдахина, а в следующее мгновение оттуда высунулось пухленькое личико, обрамленное белокурыми волосами и украшенное яркими фиалковыми глазами, – неужели ты…
– Пошла прочь, я сказал! Стража! – нетерпеливо заорал герцог. А когда в комнату, громыхая щитками лат, ввалились двое стражников, раздраженно приказал: – А ну выкиньте эту дуру из моей спальни.
Всхлипывающую «дуру», впрочем, сопроводили из спальни весьма уважительно. Никто не хотел навлекать на себя гнев коннетабля неуважительным отношением к его жене. Она была на двадцать с лишним лет моложе мужа и обладала любвеобильностью кошки во время течки. Но он в ней души не чаял, прощая ей все ее похождения и свирепо отстаивая ее честь… вернее то, что ему казалось таковым. Так что по всему выходило – молодой герцог только что нажил себе нового врага в лице своего же коннетабля. Хотя, сказать по правде, его жена действительно была редкостной дурой, считавшей, что в мире есть только два достойных занятия – трахаться и веселиться, а все остальное не заслуживает никакого внимания.
А герцог с того момента нашел еще одну область приложения своей кипучей энергии и набросился на заботы властителя с той же молодой увлеченностью и неуемностью, с каковой доселе предавался увеселениям. Он мотался по всему герцогству не зная устали – строил мосты, закладывал лесопильни и сукновальни, мостил дороги. С жаром обсуждал с каменотесами, где и как выстроить новые сторожевые башни, а с хозяевами шахт и плавилен – как лучше плавить металл. Пиры и фейерверки были почти забыты, а на охоте теперь под звуки рожков не только травили зверя, но и договаривались о закладке новых мануфактур и расширении старых.
