— Й-я п… продолжаю, — промямлил Эдуард Витальевич. — Другого такого шанса не будет.
Последовал очередной рекламный блок. Николай Иванович отчаянно грыз ноготь и размышлял. Три раза — три! — Эдуард Витальевич Пуговкин в точности повторил его слова! Что это? Простое совпадение? Или… Черт побери! Неужели телепатия? Но если так, то что обеспечило такую точную передачу мыслей на расстоянии?!
— Следующий вопрос, — заговорил Влад Якунщиков с бесстрастностью следователя. — На этот раз — наш, ленинградский, петербургский, но стоит он четыре тысячи все тех же американских долларов. Итак: кем была посвящена Петру Великому всемирно известная скульптура «Медный всадник»? Двадцать секунд на размышление!
Николай Иванович призадумался. У «Медного всадника» он в последний раз был невероятно давно, как бы не в день свадьбы. Там, на постаменте, имелась надпись, дававшая точный ответ на вопрос, но… В конце концов, он — радиофизик, а не историк и не архитектор…
И тут он вспомнил!
«Ага! Грех еще жаловаться на память!»
Музыка смолкла. Влад Якунщиков повторил вопрос.
На этот раз Николай Иванович решил немного потомить героя дня — если тот действительно каким-либо образом слышит его.
— На постаменте «Медного всадника»… — не торопясь, с расстановкой забормотал он.
— На постаменте «Медного всадника»… — эхом отозвался Эдуард Витальевич в студии.
— На русском и латинском языках…
— На русском и латинском языках…
Николай Иванович выдержал паузу. Вскоре публика в зале зашевелилась, ведущий открыл было рот, но доцент Марков опередил его:
— … написано: «Петру Первому от Екатерины Второй».
— Написано: «Петру Первому от Екатерины Второй»! — выкрикнул Эдуард Витальевич.
Влад Якунщиков быстро заглянул в свою папку, бросил взгляд куда-то вбок, и лицо его засияло всеми красками радости за ближнего своего.
— Что ж, не совсем точно, но ответ принят — ВЫ ПР-РАВЫ-Ы!!! И еще четыре тысячи американских долларов переходят на ваш счет!
Пораженный случившимся до глубины души, Николай Иванович вновь обрел дар речи только под конец победного марша, громом сотрясавшего студию.
— Ладно, — тихонько пробормотал он. — Хватит на сегодня. Скажи ему, что воспользуешься правом вернуться через неделю и продолжить. А я свяжусь с тобой, когда кончится этот балаган.
* * *
— Понятно, заметила Елка. — Облом будет состоять в том, что этот профессор попытается заработать на внезапно открывшейся возможности, но ничего не выйдет?
— Примерно, — кивнул Петяша. — И нечего издеваться. Раньше моя писанина была несерьезной и не литературой вообще, потому что за нее не платили. Раз в жизни попробовал написать что-то коммерческое — оно теперь уже именно по этой причине несерьезно. Где логика, блин? Где разум?
