— А что стряслось? Вроде бы, так хорошо все было… — растерянно пролепетал он.
Катя сморщила носик.
— Хорошо-то, хорошо… Только, как бы это сказать, мироощущение ее такой ломки не выдерживает.
Ну и новости…
Петяша не знал, что и думать — все вдруг перемешалось в голове. Вдобавок, и Катерина раньше никогда не говорила в таком серьезном, «взрослом» тоне. Вообще, никак не выказывала подобной «умудренности жизнью»…
— Это ты о том, что мы втроем живем вот так?.. — спросил он, от растерянности утратив солидную толику способности ясно выражать мысли. — Что ей такие отношения на самом деле никакого удовольствия не доставляют?
— Нет же, — с легкой даже досадой на Петяшину несообразительность заговорила Катя, все понявшая и без лишней внятности. — Как тебе объяснить… Мы с ней говорили довольно много, пока ты работал; она про ваши прежние отношения рассказывала… Словом, Елка давно привыкла, что ты у нее неустроенный такой, неухоженный, неблагополучный. Ты ей был нужен именно таким. И вдруг — р-раз; Петр Луков в одночасье становится писателем, за которым издатели сами бегают, состоятельным, уверенным в себе… Понимаешь?
Петяша помотал головой. Понимать-то он, конечно, все понимал, однако непривычная — даже резковатая, пожалуй — трезвость Катиных рассуждений…
— Ну, допустим, понимаю. Да. Но что плохого-то случилось? Наоборот…
— Плохого ничего. Просто прежний ты ее вполне устраивал, а к новому тебе ей не привыкнуть, — разъяснила Катя. — Неважно, почему. Теперь понятно?
Петяша раздумчиво кивнул.
— Да уж понятно. То есть, уму понятно, логика — безукоризненная, а так… не знаю. Все равно, как-то это все…
Из прихожей донесся скрежет ключа в замке. Встрепенувшись, Катя легко спрыгнула с Петяшиных колен, наклонилась, поцеловала его в щеку.
— Пойду кофе сварю. А ты, лучше, поговори с ней сейчас. Отвлекись от дел на время.
Устремившись к дверям, Катя едва не столкнулась с входящей в комнату Елкой, на ходу — так, словно не было вовсе никакого такого их с Петяшей разговора «за жизнь» — коснулась губами ее щеки и скрылась.
А Петяша тем временем силился избавиться от растерянности мыслей, но безуспешно. Поднялся со стула, привлек к себе Елку, поцеловал.
— Привет. Где гуляешь?
Вздрогнув, Елка сильно прижалась лицом к Петяшину плечу. В таком положении простояли они несколько минут, затем, все так же не поднимая взгляда, Елка сказала:
— Петькин… Ты только не обижайся, не сердись на меня… В общем, я замуж выхожу.
